Вторая война за независимость США. Соединенные Штаты против Британской империи: сражения на суше и на море
Шрифт:
Независимо от отношения к флоту, все соглашались, что вторжение в Канаду является наиболее важным для принуждения Британии, в связи с чем очевидной казалась необходимость немедленных действий по увеличению численности армии. Комитет по международным отношениям рекомендовал увеличить численность регулярной армии на 10 тысяч человек и призвать 50 тысяч добровольцев. Предложение по регулярной армии подверглось критике в сенате, как слишком слабое, и после обсуждения обе палаты согласились с тем, что необходимо набрать новые регулярные силы численностью в 25 тысяч человек, а существующую армию дополнить до ее официальной численности в 10 тысяч. 11 января билль стал законом, но набор и подготовка рекрутов продвигались слишком медленно. Совершенно ясно, что, если бы война была объявлена на этой сессии, Соединенные Штаты начали бы наступление, имея слишком маленькую регулярную армию.
Рекомендация по призыву 50 тысяч добровольцев, в основном в милицию, тоже
Здесь имелась конституционная проблема: милиция, как утверждалось, могла быть законно использована только для защиты своей территории. Даже некоторые из ястребов придерживались точки зрения, что эти силы не могут быть использованы за пределами страны. Споры были ожесточенными, и, когда 6 февраля билль обрел силу закона, парламент, чтобы обойти проблему, не принял никакого решения по этому жизненно важному вопросу. Если бы Соединенные Штаты объявили войну и вторглись в Канаду, то оставалось неясным, смогли бы они использовать для этой цели свои основные силы. Президент Мэдисон отказался предпринимать какие-либо действия. В адрес конгресса он сказал следующее: «Предоставляя президенту возможность незамедлительно начать наступление в Канаде, они после двух месяцев споров сделали ставку на регулярную армию, для укомплектования которой потребуется двенадцать месяцев, а через три месяца решили, что использовать силы ополчения, по всей вероятности, нельзя». Несмотря на то что в течение нескольких месяцев, непосредственно предшествовавших началу войны, конгресс продолжал прилагать усилия по улучшению ситуации с армией, многие из его планов слишком запоздали.
Еще одна большая трудность, которую требовалось преодолеть в ходе подготовки к войне, заключалась в традиционном отвращении республиканцев к налогам. С того момента, когда в 1801 году Джефферсон стал президентом, его партия преследовала цель сокращения правительственных расходов и ликвидации государственного долга. Альберт Галлатин, занимавший пост министра финансов и при Джефферсоне, и при Мэдисоне, изначально был убежден, что любая война должна финансироваться не за счет увеличения налогов, а за счет займов. К 1811 году Галлатин понял, что на практике такое решение просто невозможно и что внутренние налоги понадобятся, чтобы возместить потерю доходов из-за снижения таможенных платежей. Однако даже при этом предполагалось, что все дополнительные расходы будут покрываться за счет займов. Надежда на займы для финансирования войны не сулила ничего хорошего, поскольку казалось весьма вероятным, что с получением денег возникнут существенные трудности. В феврале 1811 года первому банку Соединенных Штатов не удалось пополнить свой счет, и у правительства больше не было крупного федерального агентства, где оно могло бы занять денег. Проблему усугубляло противодействие вступлению в войну со стороны финансовых кругов Новой Англии.
Несмотря на эту мрачноватую перспективу, некоторые из военных ястребов по-прежнему выдвигали свои традиционные возражения против повышения внутренних налогов. В середине февраля председатель комитета по путям и средствам палаты представителей Иезекииль Бэкон рекомендовал удвоить таможенные сборы, ввести прямой налог на штаты в размере 3 миллионов долларов, обложить прямыми налогами ряд товаров, таких как соль, и взять заем в размере 11 миллионов долларов. Вопреки сопротивлению оппозиции в марте эти меры были одобрены, хотя налоги предполагалось ввести только в случае, если война действительно начнется, поскольку республиканцы по-прежнему опасались получить повышение налогов без войны.
Долгие споры и разногласия среди демократо-республиканцев и продолжающееся сопротивление со стороны федералистов привели к тому, что прошло четыре месяца с тех пор, как президент и комитет по международным отношениям палаты представителей указали на необходимость принятия Соединенными Штатами военных действий для защиты своих прав. В марте 1812 года президент Мэдисон попытался ускорить мучительно медленное продвижение дел, предоставив конгрессу свидетельства, призванные показать, что в 1808 году британский агент из Канады Джон Генри вступил с федералистами из Новой Англии в тайный сговор с целью разрушения союза штатов. Доказательства были несколько сомнительными, и многие задавали вопросы по поводу 50 тысяч долларов, которые Мэдисон заплатил за эти письма, но, по крайней мере, стало совершенно очевидно, что президент хочет войны. 1 апреля он предложил конгрессу ввести 60-дневное эмбарго, которое позволило бы американским судам зайти в порты, прежде чем состоится реальное объявление войны. Масштаб разногласий в американском обществе был хорошо виден в сенате, где эту меру расширили с 60 до 90 дней, и даже после этого ее удалось провести всего 20 голосами против 13. Однако ястребы решительно настроились воевать, и некоторые из них даже широко распространялись о войне с Францией, хотя здесь здравый смысл возобладал.
Ирония этой ситуации заключалась в том, что всю зиму 1811/12 года, когда Соединенные Штаты мучительно
Лидерство в борьбе против Указов-в-Совете взял на себя молодой Генри Броэм, который ясно дал понять, что, по его мнению, в интересах Британии дружить с Соединенными Штатами. Помимо выступлений в парламенте Броэм и его союзники поощряли митинги в промышленных районах, и весной 1812 года посыпались петиции из Йоркшира, Ланкашира, Бирмингема, Поттериз и других промышленных областей. Правительство испытывало особенно сильное давление из-за волнений в промышленных районах: во многих местах луддиты уничтожали машины, которые, как они считали, способствовали обнищанию рабочих. К концу апреля оппозиция вынудила правительство создать комитет по рассмотрению петиций против Указов-в-Совете, и в мае перед этим комитетом предстали свидетели из промышленных районов. Парламент не мог игнорировать их свидетельства. В комитет было вызвано более 100 человек, и четыре пятых из них выступили против указов, утверждая, что американская торговля необходима для их благополучия. Один за другим свидетели рассказывали о безработице, бедности и отчаянии. Однако серьезную поддержку правительству оказали судоходные компании, и оно продолжило придерживаться своей политики, убежденное, что на карту поставлена победа в войне с Францией и мощь британского военно-морского флота.
Сражение на канадской границе
Как долго правительство стало бы настаивать перед лицом растущего недовольства и угрозы революции, мы уже никогда не узнаем, поскольку 11 мая психически больной податель жалобы застрелил премьер-министра Спенсера Персиваля. В Лестере и Ноттингене вести об этом убийстве были встречены всплесками бурной радости. Только в июне лорд Ливерпуль приступил к формированию нового правительства, но запросы по поводу отмены Указов-в-Совете продолжались. 16 июня в ответ на ходатайство Броэма об отмене этих Указов-в-Совете Каслри дал понять, что правительство намеревается отменить их. Это было сделано 23 июня, и на волне всеобщей радости промышленники приготовились отправлять свои товары в Соединенные Штаты.
Однако было уже слишком поздно. 1 июня Мэдисон передал декларацию об объявлении войны с Британией на рассмотрение конгресса. В своем послании он привел длинный список претензий начиная с 1803 года: насильственная вербовка американских моряков, преследование судов возле американского побережья, блокады и пособничество недавнему возобновлению военных действий индейцами. Британия отказывалась идти на какие-либо уступки на переговорах, и Мэдисон утверждал, что война является единственной альтернативой. Конгресс обсуждал причины для объявления войны с прошлого ноября, поэтому говорить оказалось практически не о чем. 4 июня декларация была принята палатой представителей, но голоса разделились весьма угрожающим образом: 79 против 49. Федералисты единогласно высказались против войны, и большая часть голосов «против» принадлежала представителям северо-восточных штатов. Западные штаты – Кентукки, Огайо и Теннесси – единогласно голосовали за войну, а южноатлантические штаты поддержали ее 37 голосами против 11. В сенате результаты были еще ближе. 17 июня декларацию приняли всего 19 голосами против 13, и Мэдисон подписал ее уже на следующий день.
Правительство Британии было удивлено, промышленники шокированы. Война казалась всем совершенно ненужной. «Если бы эту напасть спланировал сам прародитель зла, – писал «Экзаминер», – он не мог бы придумать разрыв более противный человеческой природе и в большей степени лишенный какой-либо даже самой отдаленной пользы для кого-либо за исключением императора-тирана». Торговые круги, заинтересованные в американской торговле, думали, что их потери будут катастрофическими, и в целом Британия испытывала ощущение, что Соединенные Штаты совершают огромную ошибку. Канаде не придавалось большого значения, а американский военно-морской флот и все их торговые суда можно было разбить на море, после чего побережье Америки осталось бы беззащитным перед британским нападением.