Вторая жена Командира. Наследник
Шрифт:
– Забудь, - выдыхаю я.
Пару секунд моргаю и смахиваю ручейки крови из-под носа. Я на грани обморока, но опять возвращаюсь к Максу.
– Что случилось со Светланой Игнатовой после аборта?
– Мы ввели пациенке дополнительную дозу Tit-A 20, и симбиоз нарушился. Видимо, слишком много бактерий поступило в организм, - и плечами пожал. – Процесс заражения стал необратимым…
– Каких бактерий? Что такое Tit-A 20? – продолжаю я, чувствуя разрывающую виски боль.
– Субстанция была открыта во время запуска ровера на Титан. Планетоход взял пробы грунта,
А я пытаюсь осмыслить полученную информацию. Судя по тому, что сказал Аверин, у меня с этими долбаными бактериями симбиоз удался. Вот только Максим не знает, что к регенерации бонусом идут кое-какие дополнительные способности. И пусть это остается тайной…
Если бактерии съедают слабый организм, то мы получаем Пустых. Но в случае, если им удается проникнуть в мозг, то появляются одержимые по типу Пули или Марата.
Все вроде бы понятно, но...
– Как бактерии влияют на плод? – решаюсь задать последний вопрос, от ответа на который зависит мое будущее.
*
– Симбиоз не удается, ни при каких обстоятельствах. Никак. Ни один эксперимент не увенчался успехом, - чеканит Макс, а я закрываю глаза.
Забываю, как дышать, потому что в груди образуется вакуум.
Нет, нет! За что? Почему я?
Слезы стекают по моим щекам, смешиваются с размазанной кровью.
С трудом разлепляю глаза, быстро внушаю Максу забыть о нашем разговоре. И пока он балансирует на грани между астралом и реальностью, вытираю салфетками лицо.
Муж заводит автомобиль и трогается с места, словно на автопилоте. Едет в сторону дома.
А я едва сдерживаю рыдания и размышляю, что мне делать дальше.
Внезапно принимаю единственно правильное, на мой взгляд, решение. Решение, которое разобьет мое сердце, но избавит мир от чего-то по-настоящему опасного. И даю короткий приказ мужу, пользуясь тем, что внушение рассеялось не до конца.
– Макс, отвези меня в клинику!
***
Несколько часов спустя
Сижу на холодном кафеле в ванной, давясь слезами. Дрожащими руками нервно сминаю упаковку таблеток для прерывания беременности. Раздобыть их не составило особого труда. Пару внушений – и врач с глуповатой улыбкой вручил мне этот «препарат смерти». Правда, говорил что-то о необходимости быть под наблюдением и пугал возможными побочными эффектами…
Но мне плевать. Единственное, что я сделала, так это на всякий случай загрузила всю скачанную сегодня информацию на «облако», доступ к которому есть лишь у одного человека…
Не уверена, сработают ли таблетки. Не знаю, какие будут последствия. Не могу утверждать, что не отправлюсь в мир иной вслед за тем, что оказалось внутри меня…
Но
Слишком большой риск для всего мира. Слишком лакомый кусок для психа Аверина и проклятого «Генезиса». Слишком серьезная опасность для меня и моих близких людей…
Если честно, лучшим исходом было бы, если бы я сдохла сегодня вместе с ним. Но это слишком эгоистично – я не все сделала, не все выяснила, не все передала…
К сожалению, способность к регенерации, скорее всего, меня вытянет и спасет, несмотря на побочки.
А вот его – вряд ли…
Но так надо… Так надо…
И пусть я буду опустошена морально. Так даже лучше. Пустой оболочке легче выполнить миссию. Без чувств, без эмоций, без последней надежды…
Всхлипываю, и мой стон, кажется, разносится эхом по всему помещению. Хватаюсь за живот, который крутит подозрительными спазмами. И только убеждаюсь в правильности своего решения. Кажется, даже вскрикиваю от боли. Хорошо, что в доме сейчас нет никого, кроме меня.
Яростно стираю с щек слезы, до боли и жжения, и собираюсь с духом.
У меня нет выбора…
Выдавливаю из упаковки сразу несколько абортивных таблеток и резко закидываю в рот, не чувствуя никакого вкуса…
Часть вторая
Глава 1
Руслан
Вальяжно разваливаюсь в кожаном кресле и в очередной раз окидываю взглядом кабинет покойного отца. Строгий мебельный гарнитур в классическом стиле, просторный дубовый стол, на поверхности которого небрежно оставлена кружка со вчерашним недопитым кофе – и плевать, что останется след. Небольшой диван, обитый кожей темно-шоколадного цвета, мини-бар (как же без него), камин-обманка, даже не электрический, просто для красоты.
Хмыкаю сквозь улыбку: любил папа пускать пыль в глаза. Да и мама, когда жива была, не отставала. Чего только их спальня стоит! До сих пор нормально жить там не могу: тошнит от вычурности обстановки. И бесит огромная кровать, ведь в ней острее чувствуется одиночество…
В родительском доме, расположенном в тихом и уютном уголке столицы, ближе к окраине, все по-старому, словно я никогда и не покидал его. И не было переезда в Самарскую область со Светой, не было службы в лаборатории, не было взрывов, не было шести месяцев выживания, не было Ани…
В груди предательски щимит, а кружка с кофе оказывается в моей руке, но тут же летит на пол, расплескивая черную жидкость по паркету. Тьма забирается в щели, растекается тонкими нитями – и мне на секунду кажется, что получившийся «узор» напоминает вены Пустых. Перед глазами вдруг мелькают картинки: лес Самарской области, звероловная яма, яркая вспышка, Аня, но почему-то ее лицо расплывается…
Виски простреливает невыносимой болью. Какие-то жестокие игры моей подорванной психики.
Обхватываю голову руками, массирую, пытаясь хоть немного унять мигрень. Но на смену боли вдруг приходит стук дятла. Усиливается, становится громче, разрывает сознание.