Вторая жена
Шрифт:
Дорога до квартиры с ней рядом прошла как в тумане. Как в тумане шли наверх, как в тумане ждал ее в спальне. Тумане дикого, адского желания. Трахну ее – а потом подумаю, что делать дальше. И с ней, и с тем, какие последствия будет иметь то, что я преступницу увел с собой. Но кто же, сука, знал…
Целка? Как?! Как такое было возможно при всех обстоятельствах?!
Ушел от неё от греха подальше. Пусть отдыхает. Переборщил… И я подумаю обо всем, всё обмозгую. Давно голова не была в такую кашу, словно бы час на ринге мозги выбивали.
Только все равно
Не ожидал, когда пришел, застать ее в той же позе, зареванной, даже не прикоснувшейся к еде за весь день.
Злость охватила. Бабы визжат от меня. Никогда не натыкался на невзаимность и отчуждение, а эта смотрела, как на зверя. Шугалась.
Теперь уже этого не переиграть. Как не переиграть и прочего дерьма нашего знакомства…
Обрадовался, что не стала артачиться и нормально поела. И даже поговорили нормально. Только мало мне с ней разговоров. Это, сука, какое-то наваждение. Никогда со мной такого не было.
Я сижу с ней рядом и дурею – хочу ее под собой, на себе, везде хочу. Меня все в ней возбуждает – как дышит, как ест, как украдкой бросает на меня взгляды, губы закусывает, несмотря на страх, все равно находит силы пререкаться.
Хочу сжать эту шикарную задницу и грудь. Хочу трахать этот невинный рот. Только я. Моя она теперь. Я ее порвал. Порвал и подгоню под себя. Давно не чувствовал такой азарт, такой огонь, такой интерес. За это чувство многое можно заплатить – и даже во все это дерьмо влезть. Словно бы жизнь снова по жилам потекла. Представляю, как вставит после первого ее оргазма… А я так отчаянно хотел, чтобы она для меня кончала…
– Пойдем в спальню, Василиса, – еле сдерживаю похоть. Еле терплю, чтобы не разорвать бесформенный костюм, который Сабина для нее купила, чтобы снова полюбоваться на белоснежную кожу.
И посмотрю сейчас. Она моя. Она всецело зависима от меня. Не лишаю себя удовольствия. Эта девочка мне дорого обойдется. Я только за сегодня проблем огреб больше, чем за весь последний год. Имею право.
Закрываю дверь, видя, как она замирает на середине комнаты.
– Раздевайся, Василиса.
Нравится говорить ее имя. Именно полное, не это нелепое – Вася, как у мужика. Она из сказки.
Ее потряхивает, но она послушно выполняет приказ, стягивая с себя одежду. На этот раз не надо объяснять, чтобы и белье стянула. Девочка понятливая, сама все делает.
Подхожу вплотную со спины. Впиваюсь жадно глазами в это совершенное тело. В памяти все блеклое по сравнению с реальностью. Ее запах, мягкость, чистота сводят с ума. Откидываю длинный каскад волос на одно плечо, провожу по позвоночнику кончиками пальцев.
Опускаю руки на ягодицы и еле сдерживаю стон. Пиздец. Шелковая кожа под пальцами заставляет блаженно зажмуриться. Положил бы ее животом вниз, поставил бы раком, сначала бы целовал, а потом… Сцена у стола из вчера навязчивым клипом в голове… Ох, Василиса, лучше тебе пока не знать, что с такими сладкими попками делают такие испорченные мужики, как я…
– Красивая, – не выдерживаю, шепчу хрипло вслух, – не была бы такая красивая, х.. бы ввязался в это дерьмо.
Она еще не понимает степени палева вокруг. Не понимает, куда попала, что разворошила. И не нужно ей понимать. В её глазах я пока плохой похотливый мужик, который забрал ее невинность. Она пока не знает, что я единственный её защитник. Или понимает. Потому и выполняет все беспрекословно, хоть в глазах и ужас.
Разворачиваю к себе порывисто и еще больше зверею. Глаза сразу впиваются в покачивающуюся грудь. Натуральную, высокую. С ярко-розовыми сосками, которые к центру почти красные, как ее губы. Такая красотка должна всё время голой передо мной ходить. Просто преступление прятать это произведение искусства. Моё. Для меня.
Хочу ее сиськи. Хочу их трахнуть. Зажать их, мять, обладать. Трогаю их жадно, накрывая своими смуглыми руками на фоне белого бархата ее кожи, цепляю пальцами соски, поднимаю глаза на ее лицо и…
Бл… Опять вся в слезах. Что за бред, она теперь все время лужи будет наливать, стоит мне только к ней прикоснуться?
Она молчит, прикусив губу. Дрожит вся.
Вместе с возбуждением по телу прокатывается раздражение. Я насильник в ее глазах. Бесит.
– О чем рыдаешь, кукла? Что сделано, то сделано. И наркоту уже не выкинуть за забор, и целка твоя к тебе обратно не вернется, – рычу, обхватывая ее за лицо и притягивая к себе, – думать надо было раньше головой, а не тем, что между ног. Сама приоритеты своей жизни расставила…
Замираю, касаясь ее лба губами. Капец она горячая.
– Ты горишь, – шепчу все еще хрипло, но намного мягче.
Не шевелится, как каменная. Только дрожать продолжает. Наверное, это от озноба. А может и от страха. Хер поймет этих баб, что с ними происходит.
– Хватит уже ссаться меня, Василиса. Давай, иди в постель ложись. Сейчас разберемся, что с тобой.
Подталкиваю ее к кровати, откидываю одеяло и укладываю, накрывая им сверху. Вижу, как продолжает дрожать дико, просто бьется.
– Не трону тебя сегодня, успокойся уже! – раздраженно гаркаю, понимая, что да. Не трону.
Быстро набираю Сабину.
– Привет, на квартиру старую приезжай. Прям сейчас. Срочно нужно. И аптечку с собой прихвати. Или что там у тебя есть. Нет, медсестры не надо точно. Лишние глаза ни к чему.
Глава 8
То ли это агония жара, то ли стресс от переживаемого, но последние часы я в бреду. Помню все обрывками, кривыми и рваными, алогичными, сквозь пелену сна и бодрствования.