Вторая жизнь-3
Шрифт:
Правда, рассчитывали поживиться они напрасно, я с наглой, забрызганной уже подсохшей кровью мордой в шлеме, выставил их в охранение, хотя, в общем-то, риск нападения был минимальный.
Дисциплина прежде всего, тем более что ее уровень среди наших ополченцев в любом случае нужно повышать. К счастью среди моих орков чересчур активных и горластых демагогов не оказалось, плохой это пиар, резать родичей. К сожалению люди и нелюди определенного сорта не понимают нормального языка, уважают они только страх, причем чем больше этот страх ближе к ним конкретно, тем больше у них уважения к условностям остального мира. При пережитках родоплеменного строя эта проблема изрядно сглаживается, но определенный процент сволочи , всегда найдется, также и показать свое истинное лицо.
Предварительную оценку и складирование добытого, осуществляли хольды, я, заявившись в лагерь, помылся, поел, доложил Бруни, обсудил с товарищами планы и задачи на завтра и лег спать. День и предыдущая ночь меня полностью вымотали. А завтра по моим прикидкам нас ждало генеральное сражение. Затягивать герцогу было более чем невыгодно.
Я угадал.
Я со своей бандой держал левый фланг. Торвальд взял на себя правый. Опытный, старый и лысый хевдинг Бьерн Волчья Шкура рулил центром, его коробку составили орки Хадда, который с остальными своими подчиненными продолжал охранять корабли и добивать камнеметами укрепления замка и экипажи пары кораблей Бруни. Последний помимо руководства сражением оставил под своей командой резерв, с которым и собирался самолично вступить в бой в нужный момент. По понятным причинам резерв был из "своих", за что собственно его попрекнуть было и нельзя, любой на его месте поступил бы так же.
Обе стороны стояли и ждали. Вопреки ожидаемому сценарию формации противника составила исключительно одна пехота, кавалерии вообще не было видно, герцог оставил ее в резерве. Виднелось только несколько всадников, командиры пехтуры, кстати, видимо удобно управлять с коня находясь в центре строя, хороший обзор. А так для нас плохо, очень плохо. Проходы между "полками" у противника имелись и были достаточно широки, чтобы через них мог выскочить конный отряд, то есть под ударом мог оказаться кто угодно и ударом довольно неожиданным.
Я бы на месте Бруни атаковал сам, в любом случае помешаешь планам противника. К сожалению, мысли подчиненных всякие среднестатистические Македонские читают редко, дружище Бруни исключением не стал. В результате через сорок минут в точности по закону подлости я смотрел на несущуюся на меня и мой отряд сотню всадников, не обращающую особого внимания на сыпящиеся на нее стрелы. За всадниками набирала разбег пехота. Зря Бруни отдал инициативу противнику.
Работе против кавалерии противника я уделил достаточно много внимания в свое время, да и в тренировках ополчения про нее не забывали. Команду выполнили без суеты. Первый ряд встал на колено уперев копья в землю и закрываясь щитами. Второй, тоже присев, выставил копья над ними, правда, уже не упирая, некуда. Третий выставил копья уже над их головами, оставшись стоять. Лучшее что можно придумать исходя из возможностей имеющегося вооружения, к сожалению, для полноценной борьбы с кавалерией копья были коротковаты. Первому ряду в данном случае вообще не позавидуешь, мертвые и раненые кони должны падать как раз на его головы. Если конечно конь и всадник сумеют заставить себя на них кинуться.
Эти сумели, даже, несмотря на то, что я пустил в ход перчатку, спалив троих или четверых всадников, ловить в фокус движущуюся цель было довольно сложно. Боевые маги если и были, то находились во второй шеренге, так что я рисковал довольно умеренно. Вылетевший из седла рыцарь чуть не свернувший шею парню во второй шеренге упал как раз под ноги третьей, где его мгновенно запороли копьями. Вокруг стоял рев и хаос, за спиной щелкали луки, в упор, засыпая ворвавшихся в строй воинов стрелами, от ворвавшихся в строй конников народ кто гасился кто куда, кто напротив, ломился вперед, пытаясь взять всадников в оборот. Обратил на себя внимание здоровенный тип в вороненой чешуе и закрытом
Коняга в попоне и с кольчужным нагрудником оказалась весьма устойчива к ударам копий и обладала милой привычкой лягаться и топтать сбитого с ног орка, в результате я даже не успел вспомнить некую девушку легкого поведения, занимающуюся этим делом из любви к искусству, как чуть не попал под удар булавы. Слава богу, хватило мозгов и свободного пространства уйти в сторону, а не принимать удар на щит. Про перчатку можно было забыть, "Черныш" блокировал ее работу, а малхус был коротковат. Да и вообще ближний бой не место для магии. Поножи у ублюдка тоже оказались хорошими, пластинчатыми, прорубить их не удалось.
А потом меня чуть не наколол на копье сержант из второго ряда. Этот был подготовлен похуже, вооружен пожиже и имел несчастье двигаться вперед, кольчужный шосс его голень не спас, следующим ударом я всадил меч куда-то в район почки, конь унес жертву куда-то в сторону. Набежавший на меня потерявший коня рыцарь с обломанный плюмажем на шлеме и окровавленным мечом в руках получил простой быстрый удар под ухо, не сумев закрыться мечом, не стоило ему все-таки терять щит.
Бугай за спиной успешно отбивался от ребят из моей охраны. До тех пор, пока я не подрубил его коню левую заднюю ногу. Хотя рыцарь и успел выдернуть ноги из стремян и оттолкнуться от падающего коня, это его не спасло, встать ему так и не дали, почти мгновенно исколов рогатинами, с воплями, в точности как в самурайском боевике. Не стоит в такой мясорубке отрываться от коллектива, помощь от других кавалеристов опоздала. А сама мудрость данной сентенции встала уже перед моими глазами, поскольку до нас как раз добежала пехота противника, а я опять оказался так сказать на острие атаки. Только и успел чуть уйти назад и добить коня покойного бугаины, он показался мне самым лучшим инженерным заграждением в данной ситуации. Очень кстати, рядом как раз, вместе, с лошадью завалили еще одного кавалериста.
Оборотной стороной спринта у людей оказалась некоторая потеря строя и управляемости. Шанс выжить у нас был. Собственно я надеялся только на резерв и Бьерна с Торвальдом, что они пустят кровь противостоящей пехоте.
Кавалеристы, те кого не прикончили, пробили строй насквозь или уходили в стороны и временно перестав представлять большую проблему, замешкавшихся или увлекшихся боем лихорадочно добивали. Думать куда рыцари делись было некогда, с копейщиками бы управиться. Надеюсь, в открытый тыл не ударят, Бруни их, конечно, потом вырежет, но нам от этого легче не станет.
С пехотинцами было проще, первый был не готов, что я приму его удар копьем не на щит, а на меч, одновременно сделав выпад, парень заорал и шарахнулся, назад бросив копье, поскольку потерял несколько пальцев. Копье второго скользнуло по коже бригантины, и я обратным горизонтальным ударом отрубил ему половину предплечья, отработанно скользнув кончиком лезвия по открытому горлу, опять возвращая меч вперед.
Дальше опять пошла каша, мельтешение копий, мечей, топоров, щитов, вопли, выпученные глаза, брызги крови, какой-то хрен на лошади, похоже командир пехотинцев, обломавший мне всю малину с удобной позицией и оставивший без щита, в котором застряла его секира.... Только и осталось озвереть, взяв во вторую руку малхус. Хотя остатки разума поверх ярости подсказали наиболее успешное касательно выживания поведение, - не отрываться от подчиненных, медленно, но продолжающих отступать. Они, к слову сказать, конника и прибили, всадив ему рогатину в бочину, тот свалился, так и не выпустив рукояти топора с насаженным на него щитом, и пропал с глаз долой.