Вторая жизнь-3
Шрифт:
Девушка растерянно поклонилась:
– Спасибо Ваша Светлость!
– Ты точно не хочешь попробовать винишка?
– Я улыбался. Что ответить малышка не знала.
– Успокойся. Я шучу. Предложения разделить постель, всерьез не прозвучало. Можешь идти.
Девушка низко поклонилась и отправилась к выходу. Я подождал, пока она подошла к дверям:
– Только один вопрос, напоследок... солнце мое, а когда это вы успели подружиться?
Девушка вышла от меня уставшая и выжатая как лимон. Так как я впал в детство, пренебрег солидностью и решился на подслушивание впечатлений охраны, узнал, что ее помятый внешний вид получил однозначное
Конечно, девушка мне нравилась, и у нее были неплохие шансы поставить себя в приоритетах выше этой охоты, но не сегодня и судя по результатам допроса - не в ближайшем будущем. Просто жалко девочку стало.
Вражеское подполье, по моим подозрениям не бездействовало. Столь внезапно объявившиеся в окружении малышки Олвен подруги из местных (целых три штуки) сами по себе не могли вызвать подозрений, всякое, быть может. А вот то, что одна из них полезла в подруги после гибели старшего брата, а папа второй подозрительно мелькал в окружении моего заочного друга Эвниссиэна - как раз наоборот. По третьей подозрений было поменьше, с мамой - вдовой они промышляли аптечным бизнесом, да и допрос касательно обстоятельств знакомства не дал пищи для серьезных подозрений. Но даже тут уверенности не могло быть, данная красавица просто могла работать немного тоньше.
Две из трех девиц нашими профилактическими арестами затронуты не были. Я пока не собирался исправлять данное упущение. А вот семья Кнаф, находящаяся в пределах моей досягаемости, заслужила вполне пристальное внимание. Настолько пристальное, что утром арестовали не только соседей данной ячейки общества, но и их слуг.
По вопроснику информация снималась со всех допрашиваемых на всех арестованных и наиболее значимых людей острова. По общему алфавитному списку для маскировки интереса к конкретным личностям, с неприятной стимуляцией отговаривающихся незнанием на месте, а особо упорных в пыточной. К исходу вторых суток допросов наиболее подозрительными фигурами можно было заняться по схеме с более высоким КПД, нежели подвешивание на дыбе с охаживанием кнутом под вопли, - "Признавайся"! ( Непонятно в чем.)
Информации скопилось достаточно, "научный" подход дал о себе знать. К моей гордости, Морган Кнаф попал в первую группу опасности и по данным снятым товарищей по несчастью. По его жене женщины прошлись с такой злобой, что было непонятно, толи заклятые подруги ее умышленно топят, толи шпионаж у данной ячейки общества был на семейном подряде. Похоже второе. Ну, совершенно не вязался психологический портрет средней руки рыботорговца Моргана Кнафа, с лохом совершенно не замечающим что его красивые жена и дочка трахаются с высокородными из Харлаха. С пойманным у себя ворьем он обращался очень жестко, вплоть до того что воровавшие у него люди бесследно исчезали, на острове его боялись. При этом к жене, когда она была помоложе и непотасканнее какое-то время ныряли оба герцога, сначала старый, а потом и молодой какое-то время. Данный слух касательно Марион Кнаф допрашиваемые дамы доводили с редкостным единодушием. А это уже серьезно. Когда даму в возрасте передают по эстафете от отца к сыну, значит это ей надо и дама всегда в таком случае, непростая. В общем, неплохо устроилась семейка "эмигрантов из Аргайла". С гарантией получения наиболее теплого места при смене власти - пыточной в моем подвале.
Родившаяся на островах дочка от мамочки по информации от тех же дам далеко не ушла, но с кем таскалась конкретно, толковой информации не было. Имя покойного сэра Айлмора там впрочем, плавало, в числе прочих.
Когда я спустился, беднягу уже подвесили и лениво охаживали кнутом для разогрева, сидевший тут же руководитель допроса - Хаген, равнодушно ковырялся в зубах. Малыш Гальфдан забился в угол и был почти незаметен, он исполнял роль писаря.
Мое появление изменило ситуацию коренным образом, тридцатилетний полукровка от пленницы Бьярни подписавшийся на роль штатного палача госбезопасности и большинство свободного времени перенимавший опыт от местного профессионального специалиста и достаточно компетентных в данном вопросе товарищей по отряду, решил блеснуть усвоенными навыками и знаниями. Хаген тоже выкинул палочку в очаг и доложил о ходе допроса. Как мы и условились ни о чем серьезном пассажира пока не спрашивали, тупо истязали, сбивая с толку тупыми вопросами о участии бедолаги в нападении на "Золотой Кнорр", о чем мы конечно "точно знали".
По правде сказать, точно мы знали, что касательно данного преступления у товарища Кнафа стопроцентное алиби, о чем он долго и безуспешно пытался уверить Хагена. Настолько безуспешно, что мое появление привело к некоему призраку надежды на искаженном болью лице:
– Справедливости, господин! Я невиновен!
– Обидно или агенту со стажем, или очень хитрожопому торгашу угодить в мясорубку за чужие делишки.
В Хагене умер великий артист, ему бы в театре партию Ленского играть, а не морским разбоем заниматься, заревел:
– Врешь, скотина!
– подскочил к жертве и залепил ей шикарный правый по морде, от чего клиент потерялся, обвиснув на снаряде. Я поморщился, не хватало только челюсть переломать, лишив возможности разговаривать, и лягнул Хагена по ноге, скорчив зверскую физиономию, когда тот повернул голову. Реакцией на стон боли от вывернутых рук, когда жертва начала приходить в себя стал приказ приспустить беднягу, Хаген действительно переборщил.
Находящегося передо мной человека я мысленно списал. Работать как с ним, так и с другими его коллегами в ближайшем будущем, коли подозрения в шпионаже оправдаются, я не планировал, из-за проблемности контроля над такого рода контингентом на данном уровне. Вдобавок в отличие от предыдущих жертв застенков, симпатии к профессиональному шпиону у меня не было ни на грош. Чтобы использовать в своих интересах человека с таким опытом работы, между прочим куда как превосходящим мой, нужна система, а систему мне еще нужно было построить.
Да при помощи системы возможны варианты, настоящий патентованный мерзавец, способен на что угодно. С человеком использующим прелести жены в своих целях ни прежний "Даня-Паук" ни нынешний Край А"Корт, не собирались устраивать дискуссии о морали, уж слишком опорные точки разные.
Некий оперативник, уж не помню НКГБ или НКВД, оставленный в Киеве для организации подпольной работы, в один прекрасный день попался гестапо, причем по собственной глупости. В "кровавых застенках гестапо" разумеется, произвел переоценку ценностей и сдал товарищей и подчиненных. Правда, не всех, а половину. После чего продолжил успешную деятельность как в качестве руководителя советской разведсети, так и на ниве агента и опознавателя гестапо. Давая отличные показатели по обоим направлениям своей деятельности, по понятным причинам особенно по уничтожению "несистемных" подпольщиков и коллег из параллельных разведсетей, с довольно вескими на то основаниями считая, что "половинчатое" предательство сойдет с рук. Оно бы и сошло, если бы архивы Киевского гестапо не захватили. Получив документальные подтверждения, прошедшие через чересчур много инстанций, начальство успешного орденоносца-разведчика покрывать и защищать не стало.