Вторая жизнь
Шрифт:
Десять врагов убиты или ранены. Остальные зачистили первую линию, семь домов. Это те две группы, что я видел. Если есть третья, то половины поселка уже нет. И, если уцелевшие не организуются, поселку хана. Но теперь у наших есть на это время.
Похоже, не один я так думал. Крики у речной стены усилились. Там жил боргман Берк и старший Кнубассон. Похоже, собирали наших на крик, надеюсь, собрались атаковать.
Болтов у меня осталось всего тринадцать. С луком, что цел остался, раньше не практиковался, точности ожидать глупо.
Выглянув в очередной раз в бойницу, я чуть не получил стрелу в глаз. Пока думал, трое стрелков встали напротив, взяв под прицел бойницы — теперь не особо постреляешь. Я выглянул в двери, не обнаружил никого. Фигуры на левой стене стреляют вниз, вот одна из них упала. Правая стена пуста. Это они подо мной, очевидно хотят блокировать.
Крики у речной стены усилились. Похоже, сошлись врукопашную. Это значит ловить тут нечего. Надо или бежать, или атаковать. Если перебьют мужиков, меня зажмут и прикончат влегкую. Закроются щитами и спокойно пройдут по помосту.
Закрыв рукой лицо, я выставился в бойницу и получил две стрелы, обе в грудь. Несколько мгновений помедлив, я показал стрелы, торчавшие в груди, выстрелил из арбалета в никуда и лег так, чтобы торчали шлем и арбалет. Быстро последовали четыре удара в шлем и два в арбалет. Крики вдали продолжались. Подождал минуту, затем схватил цзянь, выскочил наружу, закрывая лицо. Противников уже не было — как только подстрелили врага, кинулись своим помогать. Они тоже понимают, что в одиночку не выжить.
Спрыгнул вниз. Взяв в каждую руку по мечу, побежал в сторону криков, стараясь не шуметь. Вся троица моих недавних оппонентов увлеченно расстреливала наших у подворья старого Берка. Вбил одному цзянь в почку, второго рубанул по загривку Мёрком. Третий развернулся на шум, вытаскивая из колчана стрелу, даже успел испугаться, прежде чем клинок малхуса развалил ему лицо.
Знакомый здоровый эльф, стоя спиной ко мне, в тот момент свалил боргмана и начал крошить раба, двух женщин с топорами и подростка с сулицей, легко рубя всех, кто пытался его обойти. Поодаль дрались еще какие-то фигуры.
Сына боргмана он зарубил последним. Потом я воткнул ему клинок в кольчужную юбку, под обрез чешуи. Заорав, он попытался развернуться, но было поздно. Малхус перерубил ему руку у плечевого сустава.
Выдернув цзянь из ягодицы гиганта, я перерубил малхусом позвоночник эльфа, который, вытянув раненую ногу и опираясь одной рукой на землю, второй рубил топором лежавшего на земле нашего в доспехах, потом добил еще одного эльфа, пытавшегося, стоя на коленях и хрипя, вытащить рогатину из живота.
Теперь можно было оглядеться. Я стоял один…
Потом все мы, кто выжил и мог ходить, искали раненых. С криками и матом
В дома без меня я им соваться запретил, они, естественно, не послушались. В результате серьезно раненный эльф в одном из домов разом убил двенадцатилетнего мальчишку и девушку, прежде чем его застрелили. Глупость, она опасна, как известно. Отрадно, что ее можно лечить, но, к сожалению, обычно неприятными методами.
Оставшимся рабам, которые не пожелали освобождения, было приказано таскать тела, подававшие признаки жизни, до медпункта. Под него я определил дом убитого ночью Хрольва, рядом с площадью. Одновременно мы зачищали дома, добивая пытавшихся прятаться раненых врагов.
Пришлось вспоминать все, что могло помочь, касательно боя в помещениях, корректируя это с учетом возможностей имеющегося вооружения.
Последних двух нашли у нас в доме. Один, со сломанной ногой, замаскировался изрубленными трупами рабов на их половине. Его я вытащил за ухо, он струсил, паскуда, и умолял сохранить жизнь. Пленный был пока нужен, поэтому ограничились связанными руками.
При виде этого, с позволения сказать, карателя каким-то чудом выжившая Ульфрида рано расслабилась и, не дожидаясь меня, вошла внутрь конюшни.
Ее застрелил один из эльфов в черных доспехах, кем-то тяжело раненный в ногу. Перезарядить арбалет он не успел, я вогнал рогатину ему в рот. Желание взять информированного пленного разом пропало при виде ее тела с болтом в груди.
В нашем доме живыми были только раненная болтом в бок Хильда и Ансгар. Хильда лежала у лестницы наверху, придавленная телом матери со щитом и моим трофейным мечом в руках, немного подальше нашлась мертвая Ульрика, продолжавшая сжимать разряженный старенький охотничий арбалет из оружейной.
Через порог комнаты Ансгара и Ханны перегнулся труп эльфа в чешуе, с ножом в глазу и окровавленным коротким мечом в руке. Окровавленным, вероятно, здесь же. Ансгар с болтом и колотым ранением в груди валялся рядом и пускал кровь изо рта, у его ног лежали топор и щит эльфа. В комнате еще были тела Ханны и маленького.
Сестру я отнес сам, Ансгара утащили рабы-носильщики. В соседних домах были еще несколько тяжелораненых. Каратели убивали всех подряд, не различая орков от людей.
Эрика выжила, получив три стрелы — в бедро, грудь и плечо, отчего ее, наверное, и не добили. Это она подстрелила из арбалета лучника на частоколе, окно выходило туда.