Вторая жизнь
Шрифт:
– Всё так же прячешься за спинами других, Сонг?! – выкрикнул всё пытавшийся пробиться к нему друид.
– Глупец, ты ничем не лучше этих отбросов, так и не понявших сути этой игры. Но мне повезло: я смог найти себе достойного повелителя, не такого, как та тряпка, что был у нас тогда. Тут нет ограничений, Мёртвый, разве ты не понял? Становись кем хочешь – великим воином, могучим магом или простым таким… богом. Он первым дал мне понять это, он показал, как этого достигнуть. И я не остановлюсь ни перед чем, чтобы обрести хоть каплю того могущества, которым владеет он. И для этого мне нужно просто усеять эту землю вашими трупами. ДА ЭТО ПРОСТО ПРАЗДНИК КАКОЙ-ТО! Нет запретов, нет морали, делай
Полностью перешедший в свою боевую форму Вереск мог сопротивляться недолго. Уже сейчас были видны огромные повреждения его древесного доспеха, кора же отваливалась целыми пластами. Даже одно крыло покрылось гниением и отвалилось.
– Ты ничего, ничего не способен мне сделать, Мёртвый. Кори судьбу и свою удачу, подарившую мне столь неудобные для тебя силы. Ты всё так же один, а один ты мне не соперник!
– Что ж, возможно, я действительно один ничего не смогу. Но здесь и так достаточно воинов, – устало проговорил друид.
– Твои отбросы сейчас будут раздавлены моим зверьём, как и надлежит отбросам. – Голос мага был столь наполнен весельем, что казалось, будто он сейчас пустится в пляс.
– Вообще-то я не про воинов. Ох, мне и прошлый более слабый вариант не слабо пинка дал, но выбирать не приходится, – уже еле слышно проговорил Вереск.
Он доковылял до оставленного в пылу битвы древа сердца леса, до которого воины всё же смогли протиснуться, продавив немного магов врага. Ещё раз тяжело вздохнул и опустил руки на посеревшую кору.
– К тебе обращаюсь, Мафусаил, древнейший из древней, чьи корни вгрызались в плоть земли ещё до появления дедов отцов наших. Старейший, над кем не властно само время, древняя сосна Мафусаил, дай сил! – прокричал друид, и с его рук сорвался кровавый свет, заполнивший всё дерево.
Вся чернота тут же начала спадать. Дерево снова блистало белоснежной корой, а кристалл на его вершине засиял режущим своей яркостью зелёным светом со странными кровавыми прожилками. Хрустальный звон, словно набат, разнёсся по всему лесу, перекрыв все крики сражающихся. И замершая на миг армия увидела, как тихо, с едва слышимым смехом осыпается невесомым прахом друид, как на вершине дерева из небольшой трещины в кристалле показалась тонкая, точёная женская ладонь, всё сильнее сияющая зелёным свечением. В один момент, когда свет уже резал глаза, ладонь сжалась, и зелёная волна прошлась по всему лесу. Стебли деревьев сразу стали приобретать естественный свет, звери и ужасные раны и мутации постепенно стали пропадать. Древни же остановились, к ним снова вернулся разум. Что ж, похоже, очень-очень злой хранитель полностью восстановил свои силы…
Замелькали вспышки телепортов. Теперь тёмных магов уже ничто не сдерживало от бегства.
Сонг же смотрел на это с гримасой бешенства на лице. Немного подумав, он достал из складок своей мантии небольшой амулет. Вспышка – и телепорт активирован. Сделавший было в него шаг Сонг словно на стену наткнулся. Он протянул руку к телепорту, но та так и упёрлась в него, как во что-то твёрдое.
– Повелитель, не-е-е-ет, за что?!
И будто подтверждая его слова и догадки, рядом с ним пронёсся лёгкий ветерок и едва различимое «Ты слишком слаб», после чего нематериальный в общем-то телепорт, словно старое зеркало, рассыпался мелкими осколками, как и амулет в руках мага.
Больше маг ничего не успел сделать. Волна животных сначала сбила его с ног, а потом и вовсе похоронила под своими телами. Он пытался колдовать, но налетевшие
– Ты снова умер, ученик.
– НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!! ТОЛЬКО НЕ ТЫ!!!
Послесловие
Солнце, тёплый песок и дружелюбные аборигены – лучший отдых!
Ага! Шоб вы так жили, как я отдыхал!
– Мая сильный. Мая кидать тапор, твой… вай, больно… и савсем мёртвый быть. Мая Грон и мая сильнейший воин степи! – орало перекачанное зеленокожее нечто, напоминавшее скорее помесь бодибилдера и гориллы в модном костюме а-ля «Конан-варвар форева».
– Нэт! Мой дубина сильней твой топор. Грюк бить точно. Грюк бить больно. Ты стать совсем мёртвый тока от вида того, как играть бицепс на рука Грюк. Потому что Грюк савсэм сильный. Грюк дарить много еда племени и становиться вождь! Если Грюк стать вождь, племя долго жить и вкусно есть и никогда больше не умирать от вонючий собак! – вторил ему второй почитатель великого варвара, отличавшийся от первого лишь степенью волосатости.
Сей высокоинтеллектуальный диспут проходил под восторженные крики фанатов «Пошли вон, два нахлебника!» и подбадривающие «Мы лучше сдохнем, чем вас в вождях увидим» окружающей толпы, судя по внешним признакам и опознавательным знакам, их сородичей. От первых двоих все остальные отличались более человечными чертами и не такими монструозными габаритами.
Ах да, сей уголок демократии располагался на небольшом оазисе рядом с озерцом пресной воды и покрывавшими округу пальмами. Впрочем, не сильно-то и покрывавшими, потому как даже самый близорукий, а то и вовсе слепой вполне мог увидеть/нащупать край сего рая и окружающие его со всех сторон, обласканные солнцем пески. Причём, судя по всему, обласканные долго, тщательно и с большой любовью, потому как некоторые фанаты вполне могли использовать вместо чипсов не успевших добежать пары метров до оазиса небольших ящериц. Бедные животные не только умирали на столь «ласковом» солнце, но и представляли собой уже готовое, хорошо пропечённое блюдо с хрустящей корочкой.
Но вернемся к нашему образцу проявления волеизъявления народа – свободным выборам. Вот уже даже кандидаты разогрели себя короткими дискуссиями на тему несостоятельности своих политических оппонентов «мая топор быстрей рубить» и «мая дубин сильней крошить». Опробовали свою дипломатическую силу и выносливость… особенно после удара дубиной по голове и древком топора по зубам. И уже собирались непосредственно перейти к определению кандидата, как…
Громкий треск. Землю буквально разорвало на краю оазиса. С мягким шипением образовавшуюся брешь тут же начал заполнять песок. Но раздалось громкое пф-ф-ф, и, имитируя гейзер, песок стал выплёскиваться наружу, а из трещины резким рывком появилась половина непонятного плода. Точнее, семечки, схожей с абрикосовой косточкой, с той лишь разницей, что размером эдак с два человека.
– Вай, новый враг. Бить и есть, племя быть довольно, – была адекватная реакция политиков – это всегда так мило.
Первым добрался многоуважаемый господин Грюк с совершенно недипломатичным и насквозь матерным выкриком, сопровождавшим его молодецкий замах, обрушивший свою монструозную дубину на сей образчик любви к выживаемости.
Удар был красив и силён. Дубина направилась к монстру-абрикосокосточке с силой, способной карать и мило… и карать. Но не долетев до последней десятка сантиметров, остановилась, нанизанная на шипы, которыми тут же покрылась эта необычная косточка.