Вторая жизнь

Марченко Ростислав

Двое эльфов, включая подстреленного мной, были еще живы. Сигурд, на ходу злобно прошипев что-то в мою сторону, занялся допросом, загрузив нас уборкой дороги и маскировкой следов нападения, что несколько привело в недоумение.

Злобно пыхтя и матерясь, мы убирали с дороги трупы невезучих, или везучих, как посмотреть, эльфов. Раненый конь убежал, его застрелили уже в лесу, повод второго Приносящий Смерть не выпустил. Нам от этого было не легче, в любом случае, удовольствие на любителя — вручную волочить с дороги четырехсоткилограммовую тушу, даже пробив ее копьями

для удобства. К счастью, убили только трех коней. Вдобавок расхолаживала мысль, что усилия напрасны, эльфов больше не будет. Но орднунг есть орднунг…

Нормально убрать все следы не удалось, но все равно довольный, как кот, объевшийся сметаны, Сигурд махнул рукой, сказав, что сойдет.

Живых эльфов утащили в кусты, где Сигурд продолжил допрос. Приносящий Смерть оказался крепким орешком, от путешествия по лабиринтам разума которого пришлось отказаться. Защиту разума второго Сигурд сломал почти сразу, еще когда мы занимались деятельностью, вполне подпадающей для сравнения, если можно так выразиться, с сексом на дороге.

Как ни удивительно, но прирезал он только Приносящего Смерть, молодого добросовестно связал и даже заткнул ему рот.

— Отчего такое милосердие? На суп с печенкой перед отплытием запас оставил?

— О чем ты? — поднял брови Сигурд.

— О мясе. Печени и почках, например. Ты его допросил, зачем он тебе?

— Пригодится, строго говоря, он не наш кровник, так что живым он нам некоторое время полезнее будет, да и еще парочка таких же молодых недоумков тоже. Имейте в виду, пленные будут нужны. Много не надо, пятерых-шестерых хватит.

— Много еще осталось и где они? Ты чего тут выдумываешь? Тридцать-сорок конных эльфов, нас бы не потоптали, а ты уже на пленных замахнулся.

— Двадцать семь. Заводных лошадей всего с десяток сохранили.

— Так зачем нам пленные? — Настаивал я.

— Подумай, почему эльфы не людей повели в набег, а сами в отряды сбились?

— На баб так надежнее впечатление произвести. А командовать сами — сопливые еще.

— Верно, но не только. Эльфы в своем Доме высшие, кстати, люди Дома их так и называют, но их довольно много. Людей-воинов не каждый их род может себе позволить, не говоря о том, что не все, даже богатые рода, вообще имеют такое право. В большинстве короткоухие служат князю. Эльфы собирают обычное ополчение, ледунг, как и мы. Тебе, коли ты эльфов пощупать захочешь, конунг или ярл своих дружинников в подчинение даст?

Я хмыкнул.

— Ну, ярл-то может и даст, — неожиданно тоже хмыкнул Сигурд. — Но этим соплякам подчиненных не досталось, сами в отряд и сбились.

— Понятно, шляхта. — Остановил поток его сведений о мире. — Ты мне поясни, зачем нам пленные?

— Что за шляхта? — Как ни в чем ни бывало, спросил Сигурд.

Пришлось отвечать:

— Благородное сословие в долго и много воющих странах. Благородных как грязи, владений на всех не хватает. В результате бывает, что от крестьян, считай, только гербом отличаются. Если войной не живут.

— Правильно понял, эльфам, правда, никто не даст землю пахать. Но по сути верно. Так на чем я остановился?

— О

пленных мы говорили, о пленных. Зачем они нужны?

— Не пленные нам нужны, а то, что через них можно заполучить. От сведений до денег.

— Какие деньги, если их Совет Князей такие грозные указы кидает?

— При чем тут Совет Князей, если наследник рода в яме сидит? Вот такой, как этот лоботряс? У них дети редко рождаются, над каждым трясутся.

— А меняют как? Пустынный островок, лучники с двух сторон и все такое?

— Тебе этот, в чешуе, по голове не успел стукнуть? Зачем такие сложности, если есть купцы? Если просто объяснить, то эльфы платят выкуп купцу, тот в Оркланде рассчитывается с нами и забирает пленного. Ничем не отличается от того, как людей пленных выкупают.

— Подожди, но благородные пленные — это только конунга да ярлов добыча?

— Нет, только если поход под их предводительством или под их именем. А тут, — мечтательно прищурился, — золотые самородки, можно сказать, сами в руки идут.

— Что родных убивали? — Логика была понятна, но вопрос прямо просился.

— За родных мы уже рассчитались, все, кто на Тайнборг напал, уже мертвы, — включился в разговор появившийся дед. — А тут разговор о деньгах идет.

— Они других убивали.

— За других пусть их родня мстит. На тех кораблях наших родичей не было. — Рассудительно пояснил дедуля.

— Поссорится не рискуем?

— Пусть первыми такой же выкуп платят, какой мы с родичей этих эльфов запросим. Им отдадим, нам не жалко. — Пожал плечами Сигурд. — Не могут сами отомстить, почему мы за это платить должны? А поиметь с этих эльфов можно много. Эльфам из рядовых родов Приносящих Смерть в отряд князья не дают, как и отряд короткоухих. Даже если короткоухие не только для охраны молодежи тут сидели, в любом случае князя волю исполняли.

— Ты что, похоже, Черным Рекином стать мечтаешь? — Неожиданно просил дед.

— Это еще кто?

— Был такой хевдинг, у серых, лет сто назад, у него тоже эльфы семью вырезали. Так тот мстить начал. Никого не жалел, резал и стар, и млад, людей Домов, эльфов, не разбирая. Как эльфы в Тайнборге. Под конец двенадцать кораблей имел, в дружине кого только не было, изгнанники и преступники в том числе. Лет десять веселился.

— И что?

— Что-что. Кожу с него содрали в конце концов, вот что. Хотя и с мертвого. Повезло хоть в этом, тем, кто в плен попал, хуже пришлось, на колья угодили.

— Нет, на кол не хочу.

— Вот и хорошо.

— Ладно, замяли. Верю, что супа из эльфятины не попробую, хоть легче на душе стало.

— Так вот что тебя волнует, — прищурился колдун, — у нас что, нормального мяса не хватает? Чтобы эльфов и людей жрать?

— А при чем тут нормальное мясо и все такое? — Эрик с Седриком, лежавшие неподалеку, вытаращили глаза, — считается же, что в печени храбрость запасается?

Дед хмыкнул, Сигурд тоже ухмыльнулся:

— Мало ли что среди молодежи болтают. Печень — это просто мясо. Стоит повзрослеть, это всем становится ясно, — хмыкнул, поправился, — большинству.