Второе дыхание
Шрифт:
Главное – это не давать Малышу возможности обуздать конька до конца – тогда уж точно до остановки можно не дотерпеть…
– Как мог с Полуэктом произойти обширный инфаркт, если был он худым и совсем молодым?
– Так вот и произошел. Инфаркт, кстати говоря, был не обычный, а как бы групповой. Полуэкт был со своей приятельницей при определенных обстоятельствах.
– Любились что ли в вычурных позах и не смогли расплестись?
Малыш смотрит на меня с грустной улыбкой: «Про вычурные позиции я ничего сказать не могу, так как не был там. А ведь должен был бы быть. И, если бы остался с ними той ночью, то возможно, что и меня бы сейчас не было в живых…»
– Как
– Я никогда не думал о смерти Полуэкта под таким углом, но в определенной мере ты попал в точку. Ты знаешь, что Грег, или Грин по-твоему, был действительным первопроходцем в сфере дизайн наркотиков. В конце 70-х никто в штатах не знал про экстази. Грег сделал масть по отдаче очень похожую на теперешнюю экстази, и я ее испытал уже тогда на себе. У него была даже подогнана философия под это дело о не проходящем желании заниматься «секесом». Но в ту ночь произошло нечто другое. Нас было четверо в ресторане Националь на Брайтоне. Все было нормально до момента, пока он мне не поведал, что стоит на грани большого открытия.
– Это он про экстази так заявил?
– Да нет, экстази – как шутка гения, к тому времени было позади. Он говорил о другом. Я сначала не мог понять, о чем вообще идет речь, потому что мы выпили до того, и к открытиям я особо не был расположен. Но он молчать не мог. Видно, что его переполняло, он хотел быстрее с кем-нибудь еще поделиться, кроме своей подруги, американской ученой по химической части. Когда он мне в двух словах рассказал о своем открытии, я в одну секунду весь вспотел и стал абсолютно трезвым.
Малыш иногда умеет драматизировать события до такой величины реальности происходящего, что ты сам как бы становишься частью его истории. У него определенно есть дар заманивать всех на один борт, пока лодка не начнет черпать бортом воду. От испуга многие бегут к другому борту, и тогда лодка черпает вторым… В данном случае нас было только двое, и он не старался впаять мне байку – просто разговор попал в такой грув.
– Что же это было за открытие такое?
– Грег предложил нам после ресторана поехать к нему домой и попробовать – принять что-то всем вместе – вчетвером. Он говорил, что они уже пробовали это делать с его подругой, держась за руки, и, когда все закрутилось, они оказались там вместе.
– Где это там?
– Дальше рассказ Полуэкта не был таким отчетливым: он явно хотел оставить недосказанной изюминку интриги. Помню, что он сказал, что они с подругой очень быстро двигались, как два маугли по доисторическому лесу. Еще он сказал, что от снадобья самого умереть невозможно, но возможно помереть от страха во время трипа.
– Почему же ты не пошел? Что Дима, стало бздимо? Иногда даже таких людей, как Малыш, стоит воодушевить и подзадорить для их же пользы. Они, в своем порыве, могут дойти до определенной точки, а потом стушеваться и скомкать самое важное и интересное. Мои слова для него не были никак не оскорбительными, а скорее, как протянутая рука помощи для обретения равновесия на плавающей кочке.
– Именно так, ваше высочество. Я как почувствовал, что все это не вымысел больного воображения. А тут он мне еще предложил войти в долю и составить вдвоем бизнес план. Грег был человеком холодного расчета и решительных действий. Поэтому он и не бился в местных инстанциях с объяснениями и доказательствами своих научных степеней, публикаций и патентов, а пошел и выучился экстерном на повара, чтобы обеспечить себе тыл. Я, когда увидел его за две недели до трагического происшествия, подумал
– Что же это было в нем было такое решительное? Я знал его в Питере довольно хорошо. Всегда он был темной лошадкой. Строил из себя непризнанного гения. Многие из мужиков в то время делали изыскания с психоделическим уклоном.
– В том то и дело, что и другие кое-что могли да перемогли, а он, единственный, собрался и свалил на Запад, не будучи солистом балета или циркачем с мировым именем. Как он это сделал, никто толком не знал, но уж, наверняка, не как Валера Черкасов – пешком через Финляндию. Короче говоря, взял я себе в тот раз отсрочку с пробным приемом зелья до следующего раза, но следующего раза не произошло. Они с подругой умерли той же ночью от сердечного приступа. Но об этом я узнал через несколько дней от полиции: они меня вызвали, как последнего из живых, кто общался с Полуэктом.
– И что случилось дальше?
– Все покатилось под откос: моя американская карьера в кинобизнесе, этнографическая поездка по стране и безоблачная жизнь с американской женушкой.
– Ты жил в штатах с американской женой? С какой это?
– С Райкой. Пришлось нам расстаться. Мне дали 72 часа, чтобы закончить американскую гастроль, и еще пригрозили, что не просто депортируют меня, если сам не уберусь, а поменяют на русского диссидента или шпиона. А это значит, что меня бы через штатскую военную тюрьму в Гуантанамо на Кубе везли полгода на подводной лодке в Мурманск, как Пугачева в цепях, в помещении, смежным с ядерным реактором, чтобы быть уверенными, что я больше не смогу размножаться.
Я смотрел на Малыша и понимал, как трудно, должно быть, живется человеку, который всегда ходит по лезвию бритвы и в то же самое время может ощущать опасность так остро, если его ужас перед возможным принимает такие гротескные формы.
– От чего, ты думаешь, они получили инфаркт со смертельным исходом?
– Я не уверен. Помню, что тем же вечером в ресторане приятельница Грега «обрабатывала» Райку, что бы мы приняли участие в совместном трипе и говорила ей про встречу с динозавром. Мы с Райкой никогда не обсуждали этой истории, потому что у нас было всего 72 часа до расставания. И потом, в письмах и по телефону старательно обходили эту тему. Мне случилось однажды столкнуться на каком-то детском празднике с био инженером, и я спросил его мнение на этот счет. Так он мне сразу сказал, что если бы найти способ, как нырнуть в нижние слои человеческого подсознания и рассмотреть какой-нибудь жизненный эпизод, как под увеличительным стеклом, то вполне возможно попасть в иной мир и даже не обязательно быть там человеком. Он говорил мне, что человеческий мозг – своего рода компьютер, который имеет backup drive с самых первых клеток. Мы тогда с ним славно поговорили, потому что были на близких уровнях опьянения. Помню, что в кино тогда показывали Юрский парк, и стоимость на янтарь с жуками внутри изделий поднялась в штатах в 10 раз.
Малыш показал мне пальцем на змея в небе, который двигался в нашем направлении.
– Интересно, полиция нашла что-нибудь на месте проишествия?
– Во время следствия детектив нам говорил, что в квартире было найдено множество химикатов а также растительно-органических растворов и настоек, но ничего конкретного.
– Интересно бы было посмотреть на его наработки. Все профессиональные химики ведут рабочие дневники и чаще всего сами не знают, будет ли успешный конец у опыта или очередной ничего незначащий тупик.