Второе лето Союза «Волшебные штаны»

Брешерс Энн

С самой Кармен?

У Кармен колотилось сердце.

Может, дело в двойных свиданиях? Почему Кармен вечно сидит на трибуне, а не играет сама? Почему вечно теряет, но не обретает?

Она вспомнила о маме и Дэвиде. Сегодня он приехал с букетами роз для Кармен и Кристины. Кармен оценила это в основном потому, что мама чуть не сошла с ума от радости. Кроме того, Дэвид знал слово в кроссворде, которое Кармен никак не могла отгадать (японская собака, пять букв), но самым важным был сияющий мамин

взгляд. Нет, Кармен ничего не потеряла!

В том, другом, мире Пол что-то прошептал Лене. Она застенчиво опустила глаза, но, когда вновь подняла их, улыбнулась так очаровательно, как никогда. Лена уже изменилась.

Кармен должна была что-то сделать, что-то значительное, ведь, в конце концов, Пол и Лена были из числа тех людей, которых она любила больше всего на свете. Они заслуживали друг друга.

Внезапно до Кармен дошло.

— Лена?

— Да? — из прекрасного далека отозвалась Лена.

— Выйдем на минутку.

Пол и Лена в недоумении посмотрели на чужую Кармен.

— На одну минутку, обещаю!

В туалете Кармен быстро стащила с себя Штаны.

— Дай мне свои и возьми эти, ладно?

— Зачем? — изумленно спросила Лена.

— Потому что сегодняшний вечер станет важным для тебя. — У Кармен бешено колотилось сердце.

— С чего ты взяла? — Лена, кажется, испугалась.

Кармен прижала руку к груди:

— Я просто знаю.

Лена посмотрела на Кармен огромными глазами:

— Что значит важным? В каком смысле?

Кармен постучала ее по лбу:

— Ленни! Если ты не понимаешь, то скоро поймешь. У тебя много чего стряслось за последнее время, так что не все сразу.

Лена совсем запуталась, но не стала спорить. Она надела Штаны, и воздух наполнился волшебством.

«Какое счастье, что на Лене сегодня такие растянутые брюки», — подумала Кармен, застегивая Ленины штаны.

Лена вплыла в ресторан, и, когда она шла к Полу, Кармен ощутила, что это самое странное мгновение в их жизни, мгновение, когда изменился мир. Наверное, это заметила лишь Кармен.

«Ну что ж, пусть будет так», — подумала Кармен. В конце концов, и она научилась любить, как бы там ни было.

Лена лежала в постели и думала о мальчике, но сегодня не о том мальчике, о котором думала обычно. Этот новый был выше, сильнее и с таким честным взглядом! Он смотрел на Лену так, будто видел ее насквозь, но хотел бы взять лишь то, что она сама согласится ему дать. Он не был женат. От него никто не ждал ребенка.

В течение минуты-двух она, словно эквилибристка, отпустила качели, сделала сальто и… ухватилась за качели, летевшие в другом направлении.

С каких это пор Лена перестала бояться высоты? Надо подумать. Как она превратилась из трусливого муравьишки в укротительницу воздушного пространства?

Лена

думала о своей безопасности.

Она позвонила Тибби впервые со времени своего приезда.

— Тиб, я не знаю, что со мной происходит, — простонала она не то горестно, не то радостно. Там, на высоте, все чувства как-то сравнялись.

— Что, Ленни? — спросила Тибби так мягко, как умела только она.

— Знаешь такую болезнь, когда сердце увеличивается до неимоверных размеров? Со мной происходит что-то похожее.

— Что же, — философски заключила Тибби, — уж лучше большое сердце, чем сгоревшее.

Когда Кармен проводила Лену и вернулась домой, раздался телефонный звонок. Она взяла трубку на кухне:

— Алло?

— Привет, Кармен, это Портер.

— Привет, — удивилась она.

— Слушай, я хочу тебе сказать, что сдаюсь.

Кармен тяжело сглотнула. Она почувствовала биение сердца в ушах, в голове, во всех частях тела.

— Э-э-э… что ты имеешь в виду? — робко спросила она.

Портер вздохнул:

— Сказать по правде, я был жутко в тебя влюблен года два. Я чуть с ума не сошел от радости, когда мы стали общаться этим летом. Я думал, все у нас с тобой получится, но, Кармен, нельзя так издеваться над парнем!

Портер умолк, ожидая, что она начнет оправдываться, но Кармен не могла выдавить из себя ни слова.

— Я удивлялся, что ты продолжала звонить. Когда мы куда-то шли, я понимал, что тебе не очень-то хочется, но ты снова звонила. — Он говорил не с раздражением, а, скорее, с удовлетворением. — Так вот, мы официально расстаемся. Я больше не хочу, чтобы ты делала из меня дурака.

Молчащая Кармен поняла, что Портер не тот, за кого она его принимала. А за кого, собственно? Она всегда думала о нем как о симпатичном мальчике, потенциальном бойфренде, как о предмете зависти подружек, таком же, как, например, новая сумочка.

Разве не так?

— Знаю, у тебя были неприятностями с мамой, но, когда все уладилось, я думал, мы начнем серьезно встречаться.

Кармен чуть не рассмеялась. Портер нес такую чушь!

— Портер! — позвала она. Его имя звучало теперь как-то иначе. Кармен показалось, что она говорит с другом.

— Да?

— А я могу и дальше строить из себя дуру.

Он засмеялся.

А ведь они ни разу не смеялись вместе. Не было повода.

— Не знаю, что тебе сказать. Вообще-то я даже не осознавала, что ты человек, — честно призналась она.

— Ну и кто же я, по-твоему?

— Не знаю. Наверное, пингвин.

Он снова засмеялся и откашлялся.

— Прямо не знаю, как это воспринимать.

— Но я ошибалась.

— То есть я не пингвин?

— Нет.

— Приятно слышать.