Второе нашествие янычар. История создания «национально свидомых»
Шрифт:
Правопыс
На вооружение принимается идея поляков о введении для русинов так называемого «фонетического правописания», смысл которого прост — как слышится, так и пишется. Это правописание обычно используется либо в научно — исследовательской работе, либо в преподавании языков, но ни один народ в Европе не заменял им своего исторически сложившегося алфавита.
Кажущаяся простота и логичность такого правописания обманчивы, так как при наличии диалектов отсутствие общего (этимологического) правописания становится фактором распада любой нации на отдельные субъединицы. Кроме того, нарушается историческая преемственность одного и того же языка, вследствие его исторического развития. И, в
Кроме того, этимологическое правописание является объединяющим фактором для сильно дифференцированных в языковом отношении наций, крайним случаем которых является Китай, где иногда даже жители соседних деревень не понимают устной речи соседей и единственным средством общения является единое правописание.
Но австрийскую власть интересовало не удобство и целесообразность фонетического правописания, а именно разрушение языковой связи оккупированных русских территорий с Россией. Фонетическая реформа украинского правописания преследовала исключительно политические цели.
К концу 19 века в Галиции, уже начавшей называться Галичиной и «Украинским Пьемонтом», вылупилось достаточное количество «птенцов гнезда Голуховского», которые целью своей жизни поставили «возрождение великой украинской нации». И эти «птенцы» с воодушевлением восприняли идею фонетического правописания.
В 1892 году «Науковое Общество имени Шевченко» и галицкое Педагогическое общество подали в австрийское министерство народного просвещения проект о введении фонетического правописания в печатных изданиях, в учебниках народных школ и в средних учебных заведениях.
Идею поддерживает и русофобская Народовская (объединявшаяся вокруг журнала «Народ») партия во главе с ее видными деятелями, известными полонизаторами Ф. Гартнером и С. Смаль-Стоцким. Мотивировка их ходатайства была предельно проста: «Галиции и лучше, и безопаснее не пользоваться тем самым правописанием, какое принято в России».
Впрочем «правопыс» (правописание) не был целью «наукового товарыства» и «народовцев». Их целью было создание «украинского языка», как основы «украинской» то есть не русской нации.
Возмущенные русины в Галиции и Буковине собирают более 50 тысяч подписей против реформы, но на этот раз сделать уже ничего не могут.
В 1893 году австрийский парламент официально утвердил фонетическое письмо для «украинского языка».
Далее методика была проста: при помощи полицейских мер во всех учебных заведениях стали насаждать «кулишовку» (украинское правописание), отбирать книжки, написанные на литературном русском языке, закрывать литературные общества и увольнять всех несогласных с этим нововведением преподавателей. «Фонетика» используется для официального делопроизводства, выпуска периодических изданий, печатания книг. Маховик украинизации русинов начал набирать обороты. Это подтверждают и более поздние откровения министра просвещения и вероисповеданий петлюровской Директории митрополита Иллариона, сказавшего, что успех введения «фонетики» был обусловлен только тем, что «цэй правопыс здобув соби урядовэ затвэрдження» (это правописание получило правительственную поддержку).
По воспоминаниям самого И. Франко, возмущенные галицкие читатели возвращали подписанную прессу со следующими сопроводительными записками «Не смийте мени присылати такой огидной макулатуры», «Возвращается обратным шагом к умалишенным»…
Но украинизаторы не остановились только на «фонетике». В отличие от австрияк, считавших серьезным достижением изменение
Но почивать на лаврах «после трудов праведных» «национально свидомым» не пришлось. Даже в таком сильно изуродованном виде письменный язык не разъединял окончательно две части русского народа. «Филологи» начинают лихорадочно выбрасывать из украинского новояза слова, хоть немного напоминающие русские и насаждать слова, заимствованные из польского и немецкого языка. А когда и этого оказывалось недостаточно по причине одинакового произношения — придумывать новые. Этот зуд словотворчества с новой силой возобновился в нынешнее время. Но, как и ранее, продуктивность его весьма мала, а вернее — вообще никакая. Насколько мне известно, в настоящее время в современном «литературном украинском языке» в употреблении только одно, истинно украинское слово — «лэтовыще» (аэродром), которого нет ни в русском, ни в польском языках. Другие образчики украинского «новояза», несмотря на все потуги «национально озабоченных» распространения не получили. В качестве примера можно привести «жывнык» (биолог), «ризальнык» (хирург), «заразлывэць» (врач-инфекционист) или совсем уже неприлично звучащее «выпэрдова» (выхлопная) труба.
Эта деятельность наглядно подтверждает малорусскую пословицу «нэхай гиршэ, абы иншэ» (пусть хуже, лишь бы иначе). И в точности повторяет попытки польских отцов-основателей «украинской нации», которые вначале попытались убедить русинов, в том, что они — восточные поляки; а когда это не удалось — убедить их, что они не русские «украинцы».
Дополнительные проблемы украинизаторам добавило то обстоятельство, что в качестве основы «украинского языка» науковци использовали простонародную разговорную речь, почти исключительно сельскую, которая приспособлена лишь для описания крестьянского быта.
Примерно в это же время начинают свои литературные опыты Котляревский, Квитка-Основьяненко, Гулак-Артемовский, Марко Вовчок, которые впрочем не оставили заметного следа в деле создания «ридной мовы» (родной речи).
Но были и другие литературные эксперименты, проводимые «серьезными науковцами». В качестве примера можно привести объемистое «творение» Кулиша. В отличие от «Энеиды» Котляревского, которая написана как литературный курьез и не на что более не претендовавшая, перевод Библии на «мову», осуществленный Кулишом в начале 70-х годов 19 века и претендовавший на научность, произвел настоящий фурор в обществе. А его автора сделал посмешищем. Чего стоит только одна фраза: «Хай дуфае Сруль на Пана…», что есть переводом на «украинский язык» фразы «Да уповает Израиль на Господа…»
Да, чего только не сделаешь ради родной нации…
Но были и другие предложения. Костомаров и Драгоманов требуют предоставить язык и литературу самим себе: найдутся писатели и читатели на «мове» — она сама завоюет себе место. Но никакая регламентация и давление извне недопустимы. Драгоманов часто говорил, что «пока украинская литература будет представлена бездарными Конисскими или Левицкими, она неспособна будет вырвать из рук малороссийского читателя не только Тургенева и Достоевского, но даже Боборыкина и Михайлова». Культурное отмежевание от России как самоцель представлялось ему варварством.