Второе правило волшебника, или Камень Слёз

Гудкайнд Терри

Жили в Срединных Землях и другие волшебные существа, как и люди, наделенные волшебным даром. Впрочем, не всегда была даже граница между людьми и остальными существами. Существовали полудикие люди, наделенные волшебными свойствами, как и дикие создания, наполовину люди.

Волшебные свойства, которыми наделены многие существа Срединных Земель, отличались большим разнообразием. Были среди этих созданий и ничем не примечательные с виду обитатели Ревущих Пещер, которые могли сделать так, чтобы сквозь камень вы могли разглядеть их гнезда. Были

и такие, как люди Тины, обладавшие всего одним простым магическим свойством.

Все они находились под ее опекой, под опекой Матери-Исповедницы.

Существами с двойственной природой, сумеречными существами назвал их военачальник Ригс. Название это придумали Защитники Паствы, придумали потому, что те существа показывались только по ночам. Вот почему Защитники считали эти создания темными, связывая их с тьмой Владетеля.

Защитники Паствы считали, что вся магия — это сила, с помощью которой Владетель вмешивается в дела мира живых. Они были так же неразумны, как и прочие люди. Они считали своим долгом посылать в царство мертвых всех, кто, по их мнению, служил Владетелю. А таковыми они считали всех, кто не разделял их веру. В одних странах Защитники были вне закона, но в других, как в Никобарисе, этих людей поощряли и щедро платили им.

А что, если Ригс прав? Может быть, ей, Матери-Исповеднице, следовало ввести единый для всех закон, хотя бы для того, чтобы воспрепятствовать подобного рода деятельности? Однако решение таких вопросов никогда не было целью Совета. Он не пытался подчинить всех единой власти. Сила и красота Срединных Земель была в разнообразии, хотя это разнообразие включало в себя и уродство.

Впрочем, что для одних уродство, другим кажется прекрасным, и каждая страна вольна жить по своим обычаям. Запрещалось только нападать на соседей.

Перед Советом стояла нелегкая задача: не переходить тонкой грани между сотрудничеством всех стран ради мира и благоденствия и вмешательством в их внутренние дела.

Но, может быть, Ригс прав. В некоторых странах люди страдали от нищеты или от жестокости и бездарности своих правителей, не имея никакой надежды на лучшее. И если жизнь народов этих стран можно улучшить, установив мудрые законы и единое правление, то почему нет?

Хотя, если все народы живут по единым законам, это единообразие уничтожает возможность выбора, губит новые возможности жизнеустройства, которые в будущем могли бы оказаться лучше существующего порядка вещей.

То единообразие, которого добивался Имперский Орден, означало рабство.

Кэлен была приятно удивлена, когда заметила, что сторожевые посты галеанцев находятся теперь дальше от лагеря, чем в прошлый раз. Кроме того, они расставлены ближе друг к другу, в укромных местах, так что теперь их так просто не обнаружишь. Чандален, Приндин и Тоссидин, видимо, зря времени не теряли.

Часовые узнали Кэлен, и каждый из них в знак приветствия приложил руку к груди.

Уже светало, и в лесу стало теплее. Кэлен почувствовала смертельную усталость

после всего, что произошло. Но она увидела, что в этот предрассветный час в лагере никто не спит и все заняты делом, поэтому тут же забыла об усталости. Дел было слишком много.

Чандален, Приндин, капитан Райан и его помощник Гобсон беседовали с солдатами. Заметив Кэлен, все четверо поспешили к ней. Тоссидин стоял в стороне, рядом с помощником Слоаном, и оба они объясняли что-то воинам, которые молча слушали их.

Кэлен после бурной сцены во вражеском лагере и долгого бегства была еле жива от усталости. Она с трудом спешилась и подошла к четырем командирам. Те поздоровались и принялись с видимым интересом разглядывать ее.

Приндин, Чандален, Райан и Гобсон молча смотрели на Кэлен. Молчание затягивалось.

— Ну, что вы на меня уставились? — не выдержала она.

— Мать-Исповедница, ты вся в крови. Ты ранена? — встревожено спросил Райан.

Только теперь Кэлен заметила, что белая меховая накидка испачкана и на лице кровь.

— Нет, со мной все в порядке, — сказала она тихо.

Чандален и Приндин вздохнули с облегчением.

— А что волшебник, — испуганно спросил Гобсон. — Видела ты его?

— На мне его кровь, — ответила Кэлен. Чандален хитро улыбнулся:

— А скольких еще ты убила?

Кэлен пожала плечами:

— Мне некогда было считать. Приблизительно, если вместе с теми, кто погиб в огне, то человек сто наберется. Главное, убит волшебник. Убиты два военачальника и, кажется, еще двое ранены.

Райан и Гобсон побледнели. Чандален улыбнулся:

— Я удивляюсь, Мать-Исповедница, что ты вообще оставила там кого-то живого.

— Их там осталось еще слишком много, — невесело ответила она. — Ник сделал за меня большую часть работы!

— Я же говорил, что он не подведет, Мать-Исповедница! — обрадовался Гобсон.

— О, да! Он спас мне жизнь. Если бы не этот конь, то при всей помощи добрых духов мне не миновать гибели.

Кэлен опустилась перед галеанцами на одно колено и склонила голову.

— Я решила, что должна попросить у вас прощения. Пусть вы не понимали, какими средствами этого достичь, но вы поставили свой долг перед Срединными Землями выше моего приказа, а это — высшее мужество. Я признаю, что была не права. Вы руководствовались благородными побуждениями. — Она поцеловала им руки. — Я высоко ценю ваше мужество и благородство! Я прошу вас простить меня.

— Мать-Исповедница, встань, прошу тебя, все же смотрят, — прошептал командир Райан.

— Только когда ты простишь меня, — отвечала Кэлен. — Я хочу, чтобы все знали, что вы были правы.

— А ты не понимала, почему мы собираемся это сделать, — сказал он. — Хорошо, я прощаю тебя. Надеюсь, дальше все будет хорошо.

Кэлен встала.

— А я надеюсь, — добавила она с невеселой улыбкой, — что это был последний раз, когда ты не подчинился моему приказу.

Командир Райан поспешно кивнул: