Второе пришествие

Панченко Сергей Анатольевич

Вечером к пленникам подкатили переносную автомобильную мойку с бочкой воды и не церемонясь, как покойников, помыли мыльной водой под большим напором. После водных процедур стало легче дышать.

– Массаж опять же перед сном полезен, – пошутил Петля.

– Ты как спать собрался, сидя? – Шаткий Тростник изобразил единственную позу в которой можно было уснуть, сидя на заднице, задрав руки вверх.

– Все равно, и так усну.

Спать сидя не пришлось. Трос опустили вниз и выдали шесть мягких туристических ковриков.

Отряд лег в один ряд. Сон, несмотря на переживания, сморил быстро. Дизель пытался крепиться, но уснул, будто кто-то намеренно заставил его сделать это. Проснулись все утром, перед самым рассветом, поеживаясь от холода.

Охрана лагеря не спала, исправно неся службу.

– Что мужики, как спали? – спросил Дизель товарищей.

– Нормально.

– Дрых, как дома.

– Я просыпался один раз, – Ломоть произнес тихо и осмотрелся по сторонам.

– И что? – Дизель понял, что тот видел больше остальных.

– Я почувствовал здесь человека, который очень давно живет в Улье. Очень давно. Он подошел, а я пытался прикинуться спящим. Он не сразу понял, что я не сплю, а когда понял, тут же отключил. Вмиг, как будто я вообще не мог сопротивляться.

– Он понял, что ты его просек?

– Конечно.

– Значит, нам скоро объяснят, за что мы тут нанизаны, как караси на прутик.

Утро опять началось с мытья, после того, как отряд дружно сходил по малой нужде. Работник подтащил мойку, смыл с камней мочу и прошелся по каждому бойцу тугой струей. Утренняя прохлада заставила ежиться от холода. К счастью, принесли горячую баланду и напиток с живцом. Пока отряд завтракал, поднялось и обогрело округу солнце.

В течение дня так никто и не снизошел до объяснений или же какого-то изменения положения. Снова мойка, смывающая пыль и пот, и сон, явно усиленный со стороны мощного менталиста.

– Я понял, нас хотят оскотинить, – предположил Петля. – Мы, как животные, как коровы в стойле.

– Зачем? – спросил Дизель.

– Почем я знаю. Коров доят, а потом режут.

– Думаешь, мы попали в руки к каннибалам?

– Почему бы и нет, ради извращений люди готовы идти на многие вещи, поэтому потрудились поймать нас, о которых никто не слышал.

– Во, вторая часть твоего предположения мне очень понравилась. Наш изолированный образ жизни однозначно стал причиной, по которой нас поймали, вопрос в том, что они собираются с этим делать, – Дизелю стало легче от мысли, что понял часть причины пленения отряда. – Мы, в каком-то плане, уникальное явление для Улья, так ведь? Может, это ученые?

– Конечно, как в «Джентльменах удачи», Хмырь, Доцент и Василий Алибабаевич. Ты, рожи их видел?

– А что, наши лучше?

– Конечно, у меня точно интеллигентность какая-никакая на лице отображается, – Петля постарался мимикой соответствовать интеллигентному образу.

– Ладно, хватит утомлять пустыми предположениями. Сейчас пустят ток по тросу и прекратятся

ваши мучительные предположения, – Ломоть был не в настроении.

– А ты чего такой злой? – Дизель удивился, не часто заставая товарища в таком состоянии.

– А чего радоваться? Вы-то не чувствуете, а я чувствую нездоровую атмосферу, поэтому и не радуюсь.

– А что конкретно ты чувствуешь?

– Внимание. Нас наблюдают.

– Ну, разумеется, они будут это делать, а с их-то способностями, это вообще просто.

– Я же не о том говорю. Я вот, к примеру, чувствую Дизель, как ты относишься ко мне, или Петля, и это обыкновенные чувства, даже я если вы недовольны мной. Чувства понятные у вас, а у того, кто наблюдает нас, они какие-то чужие, непонятные, как у пришельца, наверное.

– Ты загнул, Ломоть, про пришельца. Просто человек так давно в Улье, что тронулся умом, – ответил ему Шаткий Тростник. – Нас это тоже ждет, если мы еще пару лет здесь протянем. Дизель научится смотреть сквозь стены за это время. Ты станешь управлять людьми по своему желанию, а я буду знать все, что происходит от меня за километры, а такое, знаешь ли, на психику может повлиять.

– Думаешь, это утилизация ветеранов Улья, – Дизелю ход мыслей Тростника понравился. – Почему не убили сразу?

– Я вдруг подумал, что есть другой уровень Улья, где мы со своими способностями опять будем новичками, а мутанты там, от скреббера и выше. Что, если нас туда?

– Хорош, мужики, накручивать, – Петле явно не по душе были предположения товарищей.

– Да тут накручивай на накручивай, а молчать если, то быстрее умом тронемся, – подал голос обычно молчаливый Сапфир, бывший ювелир, а теперь начинающий пирокинетик. – Я им точно не нужен. Моя способность только начала развиваться.

– А нечего было ждать жемчужину, записался бы в отряд, а не стоял в очереди, как баба, – Петля недолюбливал Сапфира за его мягкотелость.

– Мешаться только? – ответил Сапфир.

– Хватит, мужики, раскудахтались как куры, – остановил готовую начаться перепалку Дизель, – вас будто подначивает.

Отряд затих, но волны недовольства раздражали чувствительного к этому Ломтя и Шаткого Тростника. Так же Ломоть время от времени ощущал на себе внешнее влияние, мягкое, пытавшееся быть скрытным. Оно и было таким для всех, но только не для него, матерого телепата и полиграфа, открывшего в себе дар с первых дней.

К отряду снова за целый день никто не подошел, кроме уборщиков. После традиционной вечерней мойки крепкий сон сморил их, несмотря на обещания крепиться. Утром первым проснулся Дизель и сразу заметил, что в отряде стало на одного человека меньше. Ломоть исчез.

– Шесть негритят пошли на пасеку гулять, одного ужалил шмель и их осталось пять, – Петля вспомнил считалку, популяризованную Агатой Кристи.

– Он слишком много знал, – Шаткий Тростник вздохнул.