Второе путешествие путешественника
Шрифт:
– Что ты сделала, Лейн?
– В глазах Стаффорда ужас.
Лейн, белая, как стена, овладевает собой:
– Все, Стаффорд. Кончилась Вахта. Получай премию.
Закрыла лицо руками и разрыдалась.
Распахнулась дверь, в комнату вбегают люди, члены Комитета, их двое. Кидаются к аппарату.
– Боже мой!
– бормочет один.- Возможно ли?..
Второй, завладевший аппаратом, прижимает его к себе, словно боясь, что модель опять исчезнет.
Лейн опускает руки, бледность сходит с ее лица. Стаффорд стоит у стола как вкопанный.
Еще
Член Комитета, завладевший моделью, все еще не может сдвинуться с места, второй, отыскивая под столом отскочивший рычажок, бесконечно повторяет:
– Возможно ли? Возможно ли?
Но все уже свершилось.
Прежде всего встала задача - изучить модель и по ее образцу сделать Машину. К счастью, повреждения от удара оказались несущественными: отломился один из рычажков, кусочек панели.
Сразу же был создан мозговой центр по изучению аппарата.
И начались сюрпризы. Двойная решетка с несовпадающими отверстиями оказалась двигателем машины, преобразователем времени в вакуум. Точнее - это аннигилятор, в котором время, сгорая, создавало вакуум в самом себе, придавая этим машине момент движения: машина втягивалась в вакуум - само время ее толкало. Чем больше сгорало времени, тем быстрее двигался аппарат. Все гениальное - просто, убедились исследователи.
Путь к созданию Машины был открыт.
Но, как и везде, великое и смешное в "Тайм-Хаузе" шли рука об руку. Пока инженеры бились над тайной двигателя, Комитет провел расследование о "рукоприкладстве" Лейн.
– Как вы решились на такой грубый поступок?
– А что было делать?
– ответила Лейн.
– Вас учили - что делать.
– А вы попробуйте,- возразила девушка,- за сотую долю секунды остановить аппарат!
– На это вы прошли техотбор, тренировки.
– Да, я тренировалась еще и дополнительно.
– Поясните.
– Построила модель и тренировалась по шестнадцать часов в сутки.
– И что?
– Пришла к выводу, что так модель не остановишь.
– Почему об этом не доложили Комитету?
– - Мне ли спорить с авторитетами?
– И вы знали, что станете действовать не по инструкции?
– Сделала как сделала...
– Заранее действовать не по инструкции?
– Заранее,- согласилась Лейн.
– Но вы предполагали, что повреждения могут быть непоправимыми?
– Исправлять повреждения - дело техники.
Комитет был настроен миролюбиво, ведь "мудрые,- писал Гюго,- не строги". Да и кончилось все благополучно, тайна двигателя разгадана - Машина будет. Посовещавшись, Комитет принял решение: сто тысяч фунтов присудить ей, единственной девушке, вахтенному Лейн Баллантайн.
Машину изготовили через год. Испытали в лаборатории. Машина двигалась в прошлое, в будущее - пока на час, на день: конструкторы испытывали параметры.
Когда наконец протокол был подписан, занялись вопросом: куда направить первые рейсы? Большинство
Снаряжения, взяли немного: киносъемочную, звукозаписывающую аппаратуру, вмонтированную в очки, в авторучки; звукозаписывающий кристалл вставлен в перстень на руке Прайса. Приходилось, как при полете в космос,- учитывать граммы полезного груза.
Проводы состоялись в лаборатории, были будничными: прошлые волнения пережиты, новые - впереди.
– В путь добрый.
Тронут рычаг. Машина затуманилась, качнулась, качнулся в комнате воздух. И все исчезло.
Для тех, кто остался в лаборатории.
Девис и Прайс были отданы на милость Машины. Машина была запрограммирована так, что из кризисной ситуации могла вернуть исследователей быстро назад. Предусматривалось две остановки: в миоцене и олигоцене. Сразу же предстояло положиться на автоматику. Но Девис повел машину на ручном управлении: мало ли может встретиться неожиданно интересного!
Закружились на циферблатах стрелки, замелькали цифры пройденных веков и тысячелетий. Солнце металось по небу, потом наступила мгла - ледниковый период. Опять солнце, и опять ледниковый период - так до десяти волн. Потом выскочили из оледенений в смутную зелень континентального климата.
Сделали первую остановку. Холмы, река, в которой трудно было узнать Темзу, когда-то еще река будет названа Темзой. Пока что на Земле не было ни одного географического названия. Остановились в осени. Лес был желтым и красным. Небо в этот час голубело. От реки веяло холодом. Стояла тишина, как будто все живое уснуло. В воздухе не было птиц.
– Интересно, сейчас существуют миграции?
– спросил Девис.
Прайс молча пожал плечами. В первобытной тишине странно прозвучал человеческий голос. Девис заметил это и смолк.
Вечернее солнце пристально глядело на них. Девис поежился.
Не от холода - от этого взгляда.
Воздух был стеклянный, с блеском, нигде ни дымка. Да и откуда ему быть?
Забрались в кабину - и опять бешеный бег стрелок, смутное мелькание за окном.
Второй раз остановились в олигоцене.
Та же река, холмы. Чуть затуманенный день, мошкара в воздухе. Лес поредел, некоторые холмы обнажились, будто бы облысели. Видимо, наступила полоса засушливых тысячелетий. Даже река заметно сузилась. И тут исследователи впервые услышали звук - трубный звук, несомненно, трубило хоботное животное. Да вот оно: раздвинулись камыши, коричневая громадина на коротких ногах, поводя хоботом, появилась ярдах в двухстах от Машины. Затрубила. Почуяла присутствие посторонних? Это была самка. Вслед за ней из камыша вылезли двое детенышей, величиной с крупных телят.