Второе рождение Клоса (сборник)
Шрифт:
— Если бы я сразу прибежал к лавке, а не мотался по улицам, то предупредил бы Филиппа, а так…
— Иначе ты поступить не мог, — сказал Бартек. — Хорошо, что успел предупредить часовщика.
— Он выставил в витрине паяца, — сказал паренёк. — но разве это теперь поможет Филиппу?
— Перестань хныкать, — оборвал его Флориан, тот самый кудрявый мужчина, который принимал донесения от слепого старика в лавке.
Этот на вид суровый человек хотел своей строгостью помочь парнишке, на плечи которого легла непомерная тяжесть.
— Выспись, —
В соседней избе, самой большой в лесничестве, в которой они находились уже третий месяц, радиотелефонистка Анка готовилась к передаче.
— Прежде всего передай последнюю информацию Филиппа, ту, от «J-23», — сказал Бартек.
— Постараюсь передать всё. — Анка начала уверенно постукивать телеграфным ключом.
Бартек какое-то время приглядывался к девушке, как будто хотел ещё что-то сказать, потом осторожно пододвинул два стула к окну, сел и указал место Флориану.
— Молодец! Успел нас предостеречь, — сказал он. — Арест Филиппа никак не связан с операцией, которую готовят немцы против партизан. В противном случае… — Он замолчал на полуслове.
— Ты имеешь в виду «J-23»? — спросил Флориан. — Кто он на самом деле?
Бартек пристально посмотрел на Флориана. Вопрос этот насторожил его. В рапорте Филиппа ясно сказано: «Не исключено, что в отряде действует провокатор, агент гестапо». А если это так, то у провокатора было достаточно возможностей, чтобы сообщить гестапо об отряде и выдать всех товарищей. Однако пока что ничего подобного не произошло. Что же означало предостережение Филиппа? Подозревал ли он кого-нибудь конкретно? К сожалению, Филипп больше ничего не скажет.
Под пристальным взглядом Бартека Флориан немного смутился. Хорошо знакомым Бартеку жестом он взъерошил кудрявую голову.
— Извини, Бартек, — сказал он, — глупо было спрашивать, кто такой «J-23»…
Эти слова Флориана успокоили Бартека.
— Сегодня, — сказал он, — Филипп должен был получить от «J-23» информацию о более точном времени бомбардировки испытательного полигона. «Тётя Сюзанна» ждёт от нас этого сообщения. К сожалению, от него мы ничего не получили.
— Есть ли возможность спасти Филиппа?
— Об этом подумают в штабе. Я знаю только одно: без человека, который встречался с Филиппом, мы не можем даже надеяться на это. Нам необходима помощь «J-23».
— Если его тоже ещё не раскрыли, — мрачно проговорил Флориан.
— Будем надеяться на лучшее. Ещё сегодня встречусь с руководством соединения. Меня вызывают на совещание. Удобный случай, чтобы предупредить товарищей из других партизанских отрядов о готовящейся операции СД. До моего возвращения ты принимаешь командование отрядом. В случае чего, ты знаешь, куда его вывести. Надо усилить дозоры со стороны железной дороги. Сейчас нужно быть особенно бдительными.
— Слушаюсь, — по-армейски вытянулся Флориан.
Анка
— Что будем передавать в полночь? Выделен дополнительный сеанс. «Тётя Сюзанна» напомнила, чтобы мы непременно сообщили точное время бомбардировки полигона.
— Подумаем, как это лучше сделать, — сказал Бартек и похлопал её по плечу. — Если не получим необходимые сведения от «J-23», то свяжемся через три дня на резервной волне. А в полночь передадим, что произошёл провал. Арестован Филипп, а может быть, и «J-23». — Бартек прижал девушку к себе и нежно поцеловал. — Будем надеяться на лучшее, — сказал он уже в дверях. — Я ещё застану вас здесь, ждите…
7
— Янек, Янек! — кричала старушка, укутанная клетчатым платком, высовываясь из окна переполненного до отказа вагона узкоколейки. — Опоздает глупый мальчишка, опоздает! — голосила она.
До смешного маленький паровозик подал еле слышный гудок, вздрогнул, с большим усилием потянул за собой несколько вагончиков.
Паренёк лет пятнадцати бежал вдоль состава. Паровоз уже набирал скорость. Янек схватился за поручень последнего вагона, на мгновение повис, и наконец ему удалось взобраться на подножку.
— В порядке, — сказал Клос, глубоко вздохнув. — Успел сесть.
Старушка взглядом поблагодарила его и, как бы желая выразить признательность, передвинула в сторону свой узел, который давил ему на ногу.
В вагоне было тесно. Одежда, в которую облачился Клос, соответствовала облику оккупированного города. Благовоспитанный полковник Роде, шеф Клоса, открыл бы рот от удивления, если бы увидел своего офицера в полушубке с барашковой оторочкой, в бриджах, сапогах и кепке, небрежно сдвинутой набекрень.
Клос редко переодевался в гражданскую одежду. Это было слишком опасно. Правда, появление немецкого офицера в мундире на улицах города генерал-губернаторства было не менее опасным. На всякий случай Клос обеспечил себе надёжное алиби: позвонил Роде и сообщил: гестапо предполагает, что в окрестном лесу действует партизанская радиостанция. Жаль, если Гейбель ликвидирует её, а не абвер. Роде проглотил эту наживку, и тогда Клос сказал ему, что попытается добраться до этой радиостанции, опередив гестапо.
Роде одобрил намерения своего офицера, но на всякий случай предупредил Клоса, что тот делает это под свою личную ответственность.
Ну что же, завтра придётся доложить шефу, что радиостанцию, к сожалению, обнаружить не удалось. Получив это сообщение, Роде наверняка скривится и скажет, что он с самого начала не верил в успех этого предприятия. А если полковник будет в хорошем настроении, то похвалит Клоса за отвагу.
Но Клос должен найти радиостанцию, и сегодня же к ночи. Ему известно, что последний сеанс радиопередачи — в полночь.