Второе рождение Клоса (сборник)
Шрифт:
— Я должен уйти! — вскочил Заенц.
— Никуда ты не пойдёшь, — с угрозой сказал Клос. — Пей!
И когда тот, отказываясь, затряс головой, Клос снова силой усадил его в кресло и заставил выпить водки. Потом он снова и снова наливал рюмки и заставлял Заенца пить, следя, чтобы тот пил до конца, и не давая ему закусывать.
— Господин Бруннер! — воскликнул Заенц. — Я не могу больше пить!
— Пей! — крикнул Клос, пододвигая ему стакан с водкой.
— Пей! — захохотал Бруннер.
Клос наклонился и рывком выдернул телефонный
— Я должен пойти к Гейбелю, прошу вас, господин оберштурмфюрер, отпустите меня. Этот Клос… — Внезапно он замолчал: Клос стоял напротив него с бутылкой водки.
— Что этот Клос? — спросил он с угрозой и прижал горлышко бутылки к губам Заенца. Заенц закашлялся и оттолкнул бутылку резким движением руки.
— Он… — начал Заенц, но не успел закончить: Клос ударил его в подбородок. Ещё два удара, и Заенц свалился на пол.
— Эта свинья, — сказал Клос недовольным тоном, — облила мне мундир! Не уважает немецких офицеров.
Но Бруннер не слушал его. Шатаясь, он направился в ванную.
— Что вы с ним сделали? — спросила Кобас. — Господин обер-лейтенант, что произошло? Вы всегда были таким спокойным!
«Снова риск, и риск безрассудный!» — с отчаянием подумал Клос и ответил по-польски:
— Через три дома отсюда находится галантерейный магазин. Прошу вас, пани Ирмина, немедленно пойдите туда, трижды стукните в окно и передайте записку.
Ирмина Кобас от удивления широко раскрыла глаза. Она была поражена, услышав польскую речь и необычную просьбу немецкого офицера.
Клос вырвал из блокнота листок и написал: «Всё перенести в квартиру пани Кобас, которая передаст вам эту записку. Она проводит вас к себе. Необходимо обезвредить обоих немецких офицеров и дождаться шофёра Бруннера. Мужчину в штатском — ликвидировать, это агент гестапо Вольф.» Поставил подпись — «J-23» и вручил записку Ирмине Кобас.
— Если вы кому-нибудь проболтаетесь… — начал он и замолчал, заметив, что Ирмина Кобас всё поняла и готова выполнить его поручение.
Выпроводив её, он налил рюмку коньяка и выпил.
Бруннер в это время находился в ванной, подставив голову под струю холодной воды.
Заенц лежал на полу без сознания.
Клос напряжённо ждал Бартека с его людьми. Ждать, к счастью, пришлось недолго. Бартек, как всегда, был аккуратен.
13
Через два месяца Клос должен был встретиться с человеком по фамилии Стефаньский.
Когда разведчик прибыл по сообщённому ему адресу, он увидел Филиппа.
Они долго молча пожимали друг другу руки. Клос рассказал Филиппу о событиях того вечера, от которого зависела их судьба.
После успешной операции партизан по освобождению Филиппа Бруннер получил от своего шефа Гейбеля солидную взбучку. Оберштурмбанфюрер обвинял Бруннера чуть ли не в предательстве. Но, спасая свою шкуру, оберштурмбанфюрер доложил группенфюреру
Все ценные картины и антикварные вещи из квартиры Ирмины Кобас, которую объявили соучастницей бандитов, сначала были переданы в распоряжение гестапо, а потом вывезены в Магдебург, к жене Гейбеля.
Агент Гейбеля предатель Вольф был убит на месте.
— К сожалению, — закончил свой рассказ Клос, — не знаю, что стало с Ирминой Кобас. Мы очень благодарны ей за оказанную помощь. Если бы Кобас не отнесла той записки Бартеку, то… лучше и не говорить о том, что могло бы случиться.
— Бартек тогда забрал Ирмину с собой в лес, — ответил Филипп. — Но она пробыла в партизанском отряде недолго. Мы достали ей новые документы и перебросили в Варшаву. При нашей помощи она открыла лавку на Керцеляке. Торгует поношенной одеждой и разными мелочами, а потихоньку скупает для нас у итальянцев и немцев оружие и собирает необходимую информацию. Она снова сколачивает состояние. Эта женщина не пропадёт.
Клос улыбнулся и на прощание крепко пожал руку Филиппу.
Ночь в больнице
1
Самые трудные — те минуты, когда уже ничего не можешь сделать и остаётся только украдкой поглядывать на часы.
Обер-лейтенант Клос нервничал. День был тревожным. Операция по захвату инженера фон Круцке была подготовлена тщательно, хотя времени для этого было мало.
Клос бросил взгляд на стрелки часов, равнодушно отсчитывающих время.
Закончить операцию по плану предполагалось не позднеё шести часов вечера. Около семи Ева уже вернётся в город.
В семь часов Клос должен быть на Бенедиктинской. Местом встречи избран небольшой кирпичный домик, в котором проживало несколько польских семей. В этой захолустной части города никто из немцев обычно не появлялся. Вход в домик был со двора, что давало возможность проникнуть в него почти незамеченным.
А если кто-нибудь из жильцов увидит Клоса на лестничной клетке? Что может делать немецкий офицер в этом убогом жилище на Бенедиктинской улице? Может быть, переодеться в штатское? Но стоит ли? После окончания операции необходимо сменить явку. Ева поступила неосторожно, назначая место встречи, но это не её вина — девушка ещё не имела опыта конспиративной работы.
Клос снова взглянул на часы. Было около двух. Ещё четыре часа…
Полковник фон Роде, шеф местного отделения абвера, внимательно посмотрел на Клоса.
— Господин обер-лейтенант не слушает меня, — сказал он.
— Слушаю, господин полковник. Вы говорили об инженере фон Круцке.
— Да, говорил. — Роде взглянул на часы. — Видимо, он уже выехал из Кельце. Надеюсь сегодня вечером увидеться с ним. Прошу вас, Клос, ещё раз проверить личные дела людей, выделенных для охраны полигона.