Второе рождение
Шрифт:
– На самом деле, – вновь заговорил Карпухин, – удивительно, что все сложилось именно таким образом. Я имею в виду то, что Андрей взялся за дело, которое вроде бы не имеет отношения к ОМР. До определенного момента у меня и мысли не возникало, что оно может оказаться связано с одним из моих расследований.
– Неужели? – переспросил Никита.
– Я расследую убийство беременной женщины. Ее дело передали мне, так как генерал посчитал, что местные ребята не справятся с ним на сто процентов.
– А надо непременно на сто? – приподнял густую бровь Кобзев.
– Угу, –
– Да, – кивнула я, радуясь возможности показать всем собственную осведомленность, несмотря на долгое отсутствие. – Кажется, отец погибшей – приятель вашего генерала?
– Не совсем. На самом деле, не отец, а дед – по материнской линии.
– Вы сказали, жертва была беременна? – уточнил Никита.
– Да, – ответил за подполковника Леонид. – Я проводил повторное вскрытие, хотя в нем, в общем-то, необходимости не было: несмотря на то, что первый раз работал провинциальный патолог, к его отчету мне почти нечего добавить.
Для тех, кто знал Кадреску, эти слова звучали невероятно высокой оценкой коллеги: Леонид не стеснялся в выражениях, когда замечал хотя бы малейший признак недобросовестного отношения к работе.
– А потом, – продолжил Карпухин, – в больницу Агнии в тяжелом состоянии поступила еще одна молодая пациентка, также беременная.
– Ее тоже пытались убить? – спросил Никита.
– Нет, она попала под машину на шоссе недалеко от того места, где ранее обнаружили труп Дарьи Семеновой.
– Занимательное совпадение! – отметила Вика. – Не вы ли всегда говорите, Артем Иванович, что совпадений не бывает?
– Верно, – кивнул подполковник. – То, что принято считать совпадениями, на самом деле всего лишь следствие недостатка знаний.
– С ребенком все в порядке? – спросил Никита.
– Его спасти не удалось. Да и сама девушка все еще в тяжелом состоянии. Как я понимаю, Агния, изменений пока нет?
– Верно, – ответила я. – Но она, по крайней мере, стабильна.
– Что ж, и то ладно, – пробормотал Никита. Я заметила, что, хоть у него самого детей пока не было, Никита любил малышей и с особым трепетом относился к беременным женщинам. Вот и в его взгляде, устремленном на меня, я ловила почтение, словно парень видел во мне этакую мадонну с будущим младенцем. Признаться, мне даже становилось неудобно, ведь сама я вовсе не считаю процесс рождения детей таким уж таинством – слава богу, знаю о нем все до мельчайших деталей!
– Спасибо Агнии, – говорил между тем подполковник, – она выяснила много интересных фактов в отношении Прокопенко – таких, которых не удалось добиться моим оперативникам по причине молодости и, прямо скажем, глупости: не все понимают, что запугивание свидетеля приводит к результатам, противоположным ожидаемым. Кроме того, они и разговаривать-то с людьми толком не умеют, деятели эти, а ведь беседа – самый верный способ выяснить детали! Агния владеет этими приемами в совершенстве и выяснила, что Илона Прокопенко, забеременев, решила отдать ребенка на усыновление в агентство «Второй шанс».
Это была неприкрытая лесть, но я испытала прилив благодарности к говорившему за то, что повысил мой статус
– Продать, другими словами? – уточнил Кобзев.
– Я лично встречался с генеральным директором «Второго шанса» Юлией Кравчук, – ответил на это подполковник, – и она пыталась убедить меня в том, что денежный вопрос в делах между ними и будущими мамашами отсутствует.
– Ага, – хмыкнул Леонид, – держи карман шире!
– Полностью с вами согласен, – склонил голову Карпухин. – Однако на данный момент у меня нет доказательств обратного.
– Сестра Илоны, – вмешалась я, – сказала, что речь шла о крупной сумме, иначе девушки не обратились бы во «Второй шанс».
– Скорее всего, дама лжет, – согласился подполковник. – Она же понимает, что иначе, как торговлей людьми, их деятельность не назовешь, а все ее песни о «юридической, социальной и медицинской поддержке» рожениц и усыновителей – детский лепет. Тем не менее это – не самое главное.
– И что же тогда главное? – удивился Никита.
– Кравчук не пыталась отрицать, что Илона Прокопенко действительно к ней приходила. Это, честно говоря, явилось для меня сюрпризом: я-то полагал, что она попытается меня обмануть!
– И в чем проблема? – спросил Кобзев.
– В том, что «сделка» так и не была заключена. Илона пропала, и директор заверила меня, что не смогла с ней связаться.
Карпухин сделал эффектную паузу, наслаждаясь произведенным его речью эффектом. Затем он вновь заговорил:
– А теперь, чтобы все стало ясно, позвольте мне вернуться к делу, с которым обратилась к Андрею госпожа Елена Цепко. Она пришла в офис ОМР по «наводке» какого-то ушлого следователя, отнюдь не сгорающего от желания приумножить пачку дел на своем столе. Он долго втирал очки пострадавшей, а потом попросту отослал ее к Андрею, сказав, что если ее давно совершеннолетняя дочь действительно пропала, то по врачебным каналам разыскать беременную женщину будет гораздо легче.
– Умно! – усмехнулся Никита. – И что нам делать – сесть и обзвонить все женские консультации, поликлиники и роддома? Да этот следователь хотя бы в курсе, сколько в Питере подобных мест?!
– К счастью, заниматься этим Андрею не пришлось, – ответил Карпухин. – Опять же благодаря Агнии. Она дала нам несколько интересных ниточек. Выяснилось, что даже мать Цепко не знала, кто отец ребенка ее дочери. Татьяна всегда была женщиной скрытной и ни с кем не делилась личными проблемами. Однако коллега по работе сообщила, что передала Цепко брошюру и журналы, выпускаемые неким… гм, скажем так, сообществом под названием «Родуница».
– Альтернативные роды какие-нибудь? – лениво поинтересовался Леонид. Он сидел с прикрытыми глазами и поднимал веки лишь затем, чтобы что-то сказать. Со стороны могло показаться, что его вовсе не интересует происходящее, но такое впечатление было бы абсолютно ложным: трудно найти более внимательного слушателя, нежели Кадреску.
– Верно, – подтвердил Карпухин. – Агния звонила туда, представившись дамой в положении, желающей воспользоваться их услугами.
– И что? – спросил Шурик.