Второе рождение
Шрифт:
Что с ним происходит? Почему он улыбается, когда ничего весёлого не произошло? Как ему жить с этим дальше? Юля уехала. Она была единственный человек, с кем у него по неясным для него самого причинам установилось полнейшее доверие. С ней он мог бы обсудить этот вопрос. А с кем ещё можно? Перебрал несколько мыслей и вспомнил: с Аней! Она сможет ему всё правильно объяснить. Точно, сегодня же вечером он с ней поговорит.
Бить шурфы и делать закопушки начали только после одиннадцати утра. Пока дошли до первой точки, Олеся и Юля изнылись. Им было неудобно идти, неудобно нести, слишком много комаров. Было ещё много бессмысленных жалоб из нескольких слов, без конкретного содержания: «ты прикинь!? – да
– Девочки! Если вы сейчас не будете полноценно выполнять поставленную задачу молча, я обещаю вам, что вы у меня на каждом семинаре будете отвечать! По полной. С обязательным написанием рефератов по каждой теме. А в сессию вы мне по каждому вопросу на экзамене будете наизнанку выворачиваться. Время пошло, – пообещала Катя, явно злоупотребляя властью.
– Так, а чё? Ну, если так!? – попытались возмутиться девочки.
– А она это может, – равнодушно подтвердила Вика, явно наслаждаясь тем, что тоже может как-то отомстить за раздражающее нытьё.
Стоны прекратились, но работать лучше девочки не стали. К часу дня были исследованы полтора километра, выкопаны три красивых шурфа в тех местах, где с четырёх сторон были разные пейзажи: поле, река, лес, кустарник. С закопушками вышли к участку с техникой. Какие же огромные это были машины! Виктор подошёл к колесу и поднял руку: он с ростом 180 см, встав на цыпочки, едва касался нижнего края обода.
– Когда тут лес расчистят, начнутся «гонки на звездолётах», – проговорила Катя. – Парни особенно перед нашими девочками выпендриваются. Разгоняют эту махину километров до двадцати в час! Движок ревёт, дым валит, с дымом хлопья несгоревшей солярки вылетают, просто жуть! Но впечатляет. Кажется, что эта гора железа просто летит. Трудно представить, но увидишь раз – на всю жизнь запомнишь.
Виктор подумал, что ему на всю жизнь запоминаются совершенно не нужные вещи. Анатолий в грязных сапогах, Оксана вполоборота. А что-то нужное приходится зубрить, да и то не помогает, забывается быстро. Как английский язык, который он учил, учил, да так двух слов связать и не может.
Обед устроили в лесу, в стороне от строителей, с которыми тут же начали кокетничать Юля и Олеся. Похоже, других талантов, кроме как конвертировать юную природную свежесть в комплименты, у них не было. Язык был бедный, объём знаний о жизни на уровне «Дома-2», воспитание минимальное, поведение, как у подростков. Молчаливый Игорь на их фоне казался мудрым и опытным. Виктор без указаний от Кати сам наломал на дрова нижние ветви деревьев, нашёл берёзовую кору, быстро разжёг костёр. МШ соорудил стойки и перекладину. Игорь сидел с отсутствующим видом, Юля и Олеся шушукались в сторонке на тему «прикинь!? – да вообще-е-е!», Вика и Катя готовили «обеденное пространство».
«Как же отличается этот выход от предыдущих шурфований!» – подумал Виктор. «Неужели я для мужиков выглядел таким же бестолковым, как эти студентки?.. И про это надо Аню спросить. И Шефа, он мужик добрый, вежливо скажет, если что» – решил для себя Виктор.
За водой для чая к реке пошёл Виктор. Девочек посылать было бы бесполезно: они бы снова вышли к строителям и застряли там надолго; Игорь туго воспринимал окружающую реальность; Катя и Вика готовили «стол»; предлагать старшему группы, хоть он и младше по возрасту, было не ловко. Ориентируясь на дым от костра, Виктор пошёл к реке. «Не к добру это… Это уже было… Перед взрывом газа» – мелькнуло в голове, пока он шёл к реке. «Если и тут будет дерево с бобром – сразу
Бобром погрызенных деревьев на берегу не оказалось. Набрал воду в котелок и в чайник, вернулся к костру. Отметил для себя, что ориентироваться на расстоянии 200–300 метров он уже умеет.
Обедали как-то молча. Даже неловко было начинать какие-то разговоры. Особенно демонстративно молчали Юля и Олеся. Опущенные вниз углы ртов выражали вселенскую брезгливость ко всем притеснениям. Они и жевали с напряжёнными губами, чтобы лица постоянно сохраняли недовольный вид. Это было одновременно и неприятно, и смешно. Виктор поймал взгляд Вики, в котором мелькнула усмешка на внешне бесстрастном лице. Виктор чуть усмехнулся в ответ.
– У нас в отделе одна баба была, дура дурой, капризная, как беременная, зато красивая по всей морде, – неожиданно издалека начала Вика. – Она всё считала, что за ней должен явиться принц крови на табуне «Лексусов», погрузить её в роскошь, негу и богатство просто потому, что у неё харя смазливая. Мы ей несколько раз такие приколы устраивали: подговаривали знакомых богатых умных мужиков как бы случайно подвезти её, сначала сделать комплимент, а потом завести разговор на умную тему. В машину ставили регистратор, пересматривали потом. Так ржали! Не беда, когда умный тупит. Но когда дурак начинает умничать, это край света. И смех и грех! Кстати говоря, и смех и грех – это когда изменяешь мужу с клоуном. Так вот, эта дура пыталась всё на улыбку свести, всё сверкала смазливым личиком, а наш знакомый ей вопросы по уму задаёт, а она вообще ничего ни о чём не знает, ни на что ответить не может. Как строитель-азиат, когда его спрашивают, он не понимает, а стоит, кивает, улыбается. Так и тут было. В конце пути всегда высаживали её с одной и той же фразой: «Я хотел взять у вас телефон, но не буду, так как кроме внешности мне необходим ум, которого у вас нет» – и уезжает. А эта дура потом рассказывала, что у неё такие кавалеры, прямо шейхи. А мы видосы пересматривали, ржали. Она потом узнала, про это но так и не поняла, что является со своей тупостью для нас главным клоуном.
Виктор улыбнулся, рассматривая девочек в упор и ожидая их реакции, Катя подавила улыбку и тоже начала посматривать на девочек как бы между делом. МШ сжал губы и качал головой, выражая неодобрение, но ничего не высказывая.
– Гриня, тебе ещё сколько дней маяться? – спросила Катя.
– Д-девятнадцать. А, в-возможно, и с-снова д-двадцать один. С-с-с-п-полной уверенностью н-не могу сказать п-прямо сейчас. Д-давайте п-просто обедать, а, В-викуль?
– Только ради тебя, – с улыбкой в глазах и бесстрастным восковым лицом проговорила Вика.
– Ну, и чё? Так она вышла замуж за богатого? – вдруг выдала Олеся капризным тоном после минутной паузы. От этого захохотали все, даже Игорь. Кажется, из всего рассказа она уловила только слова «красивая» и «богатый мужик».
– Вышла, но не за богатого, а за какого-то урку на джипе в трениках. Теперь его малины своим фейсом украшает, да по своей смазливой мордашке от него регулярно получает за улыбки другим мужикам. Грустная теперь, в основном, ходит. А развестись не может, ибо благоверный её просто убьёт, – ответила Вика после того, как все отсмеялись.
– А что тут смешного? – не поняла Олеся. Юля с кривой мордой просто молчала. Этот вопрос вызвал смех заново.
– Олеся, ты серьёзно не понимаешь сказанного? Ты же в университете учишься! – выдала Катя. – Девочки, я не могу смириться с вашим уровнем развития. Или вы развиваете интеллект, или вы просто не доучитесь. Как вы вообще на истфак поступили? Сколько у вас было по сочинению? Как пятёрки? А на какую тему писали? По «Мёртвым душам»? Обе?? – Катя вытаращила глаза. – Я не поленюсь прочесть ваши вступительные работы. Не верю, что вы сами писали. Ну, вот так, не верю. Хорошо, развейте мои сомнения: назовите, даже не поочерёдно, пусть не всех помещиков, по которым проехался Чичиков. И в каком томе он к кому заезжал, если вспомните.