Второй атт
Шрифт:
– Я здесь проездом, – улыбнулся тот.
– Я и подумал, – продолжал Стивенсон, – все-таки семейный праздник, а Лайонел один-одинешенек, никого знакомых нет… Так что, надеюсь, никто не будет возражать, если он присоединится к нам.
Ясное дело, что возражать полковнику никто не стал. Таусенд – потому что сам был гостем, Сирил – просто побоялся, дамы… ну, о дамах разговор отдельный, а у меня были свои причины.
– Моя супруга, – представлял полковник. – Миссис Вашингтон, ее поместье по соседству… Миссис Таусенд… Старший инспектор Таусенд… Мой пасынок, Сирил… И племянник моей супруги, Виктор Кин.
– Рад
Я ответил таким же взглядом.
– Присаживайтесь, присаживайтесь, – захлопотала тетушка Мейбл, гость заговорил с полковником, а я постарался собраться с мыслями.
Дело в том, что Лайонела Палмера я знал. Не скажу, что прекрасно, но все же вполне достаточно… Где он умудрился познакомиться со Стивенсоном, дело десятое, и так ясно – того немало носило по свету. Но вот то, что Палмер сделал вид, будто впервые меня встретил, меня насторожило. Не из тех он был людей, которые делают что-то просто так! Может, не стоило ему подыгрывать? Но, увы, на мое заявление о том, что мы вообще-то давно знакомы, он мог ответить, будто я обознался. Тогда пришлось бы припомнить обстоятельства, при которых состоялось это знакомство, и, чего доброго, рассказать кое о чем из того, что не относилось к моим любимым воспоминаниям. Нет уж, я лучше пока помолчу и понаблюдаю…
– Виктор, ты чего? – ткнул меня локтем в бок кузен.
– А что такое?
– У тебя такое выражение лица, будто ты случайно слизняка проглотил с салатом, – хмыкнул он.
– Слизняки очень даже питательны, – машинально ответил я.
– Фу-у-у!..
– Что «фу»? – покосился я на Сирила. – От устриц же ты не отказываешься? От улиток в чесночном соусе? А это те же слизняки, только в раковинах.
– Никогда больше не буду есть устриц… – пробормотал кузен, зеленея.
– Ну и зря, – сказал я и стал следить за происходящим, не забывая о еде, разумеется.
Дамы… дамы были под впечатлением, что и немудрено… Меня считают достаточно привлекательным мужчиной, равно как и кузена, но, если в компании появится Палмер, мы на его фоне будем попросту незаметны. Лайонел ниже меня ростом на пару дюймов, но держится он с поистине королевским достоинством, благодаря чему выгодно выделяется в любом обществе. Он может показаться коренастым, но в нем нет ни унции лишнего веса, и движется он как большой хищник вроде пантеры. Ну а уж лицо… Высокие, прекрасной лепки скулы, мужественный подбородок, орлиный нос, твердо очерченные губы, яркие синие глаза под темными дугами бровей, неистребимый южный загар, спадающие на лоб пряди черных волос и в довершение картины – рассекающий правую щеку старый, давно побелевший шрам. К этому следует прибавить бархатный баритон, рискованное чувство юмора, природное обаяние – этакий животный магнетизм, – и мы получим портрет романтического героя, живое воплощения девичьих грез…
Ну да, верно. Вот уже и тетушка Мейбл поправляет выбившуюся из прически прядь, а миссис Таусенд то и дело расправляет кружевной воротничок. Миссис Вашингтон – та и вовсе подалась к соседу, внимая каждому его слову, и очаровательно разрумянилась.
Я снова скосился на Сирила – он был мрачнее мрачного и совсем ничего не ел, так, вяло ковырял вилкой жаркое. Ну, о том, что кузен неровно
Было это в Мексике, куда меня занесло совершенно случайно. Я уже и не вспомню, кто рассказал мне о затерянном храме и еще о какой-то чуши, но я с несколькими знакомыми решил поехать и посмотреть сам, что это за диво. Тогда я был легок на подъем… Правда, порасспрашивав местных, мы немного призадумались – а стоит ли вообще лезть в такую авантюру? В итоге нас осталось только двое, я и Ларри Вест, хороший парень, который считал, что, если за мной не присматривать, я точно сверну себе шею. Но речь не о том…
В городе, где мы остановились, было две достопримечательности: дворец губернатора (редкостного уродства здание с претензией на мавританский стиль) и Инес Кабрера. И если дворец мало кого интересовал, то Инес…
Честно говоря, я не слишком хорошо понял, каков ее статус в обществе: во-первых, я не так уж хорошо понимал местную разновидность испанского, во-вторых, в тех местах нравы существенно отличаются от наших (если не принимать в расчет аристократов-испанцев). Инес происходила из достаточно богатой, типично мексиканской семьи, но в жилах ее определенно имелась существенная доля испанской крови. Я подозревал, что она вполне может оказаться внебрачной дочерью хоть самого губернатора, но это было не важно.
Когда Инес проходила по улице, вслед поворачивались головы у любого мужчины старше восьми лет, даже дряхлые старики провожали ее взглядами. (Женщины тоже провожали – чтобы потом посплетничать всласть и сказать какую-нибудь гадость.) У нее отбоя не было от поклонников, но по какому принципу она выбирала кавалеров, не знал никто. Поговаривали только, что Инес дала от ворот поворот недавно приехавшему помощнику губернатора и неделю прогуливалась с каким-то работягой. Правда, он тоже вскоре ей наскучил.
Но главное действо разворачивалось вечерами, когда на площади начинались танцы… О, как Инес танцевала! И не важно, что идеальной красавицей она отнюдь не была (особенно на английский вкус), она излучала такой силы притяжение, что противиться ему было невозможно.
Честное слово, я держался как мог, оставаясь лишь наблюдателем. Ну не умел я танцевать здешние танцы, и выйти в круг означало попросту опозориться! А уж высмеять Инес умела, язычок у нее был острый и злой… Ларри, похоже, прекрасно меня понимал, он сам испытывал то же самое, да вдобавок был стеснителен сверх всякой меры.
Но в итоге я не выдержал. Пускай Инес посмеется над нескладным гринго, ладно, я хотя бы посмотрю на нее вблизи! И только я преисполнился решимости, как вдруг обнаружил, что Инес лихо отплясывает с каким-то незнакомцем. Тоже, кстати, гринго, но у него получалось настолько ловко, словно он был местным уроженцем. Ему даже начали хлопать, а там, знаете ли, не каждого удостоят таких почестей…
Надо ли говорить, что это и был Лайонел Палмер? Я его узнал – мы были шапочно знакомы, а зачем его принесло в эти края, я понятия не имел. Мне стало ясно только одно – о прекрасной Инес можно забыть. Против сокрушительного обаяния Палмера не устояла еще ни одна красотка!