Второй Эдем
Шрифт:
Глава 7
Пороховой заговор
Дом, который построил Жак [2]
Юрген Тор стоял, массивный и внушительный, на мраморном подиуме великолепного здания Парламента Европейской Федерации в Брюсселе.
Здание открыли всего лишь неделю назад. По плану открытие должно было состояться лет на пятнадцать раньше, но, поскольку это был совместный проект ведущих архитекторов всех тридцати шести Федеральных Штатов, открытие немного запоздало. К тому же, и по той же самой причине, здесь не было туалетов. Ни одна страна не захотела взяться за столь непрестижную работу. Ни один гордый собою глава Европейского Штата не пожелал
2
Намек на роль, которую сыграл в становлении Европейского союза французский политик, экс-председатель Еврокомиссии Жак Делор.
Также здесь не было раздевалок, кухонь, конференц-залов и офисов, а только тридцать шесть Великих Залов. Все хотели проектировать Великий Зал, и в результате все так и сделали. Дворец Мира и Наживы (именно так называлось здание) включал в себя почти три квадратных километра Великих Залов, то есть тридцать шесть огромных помещений внутри здания, настолько ужасающего, что дети, едва взглянув на него, в страхе бежали к матери. Если обезьянам дать листы бумаги и фломастеры, то им и за сто лет не удалось бы придумать такого бессмысленного и отвратительного сооружения. То же самое можно сказать о большинстве новых построек амбициозной современной Европы.
Дворец стоял в центре некогда прекрасного Брюсселя – мили и мили мрамора и драгоценных пород дерева, практически полностью скрытые кольцом биотуалетов. Как оказалось, в биотуалетах не было особой необходимости, ибо здание украшало столько статуй, фонтанов и фресок, символизирующих идеалы мира и свободы и высмеивающих коммерческую деятельность остального мира, что даже депутатам женского пола не составляло труда найти большое символическое панно, за которым можно справить нужду.
Указующий перст Юргена
Европейская Федерация пригласила Юргена Тора выступить с речью на первом заседании Парламента, желая продемонстрировать миру неизменную приверженность Европы принципам экологии. Да и вообще, намного легче предоставить платформу для выступления «зеленому» политику, чем создавать законопроект против загрязнения окружающей среды.
Юрген, как всегда, сразу взял быка за рога.
– Вы покупаете клаустросферы! – гремел он. – Вы платите налоги, часть которых идет на строительство муниципальных убежищ! Тем самым вы фактически признаете ужасную возможность того, что мы скоро уничтожим Землю! По сути, вы ее и уничтожаете! Это акт планетарной измены!
Всевозможные делегаты, лоббисты и члены Европарламента слушали его в неловком молчании. Отчасти неловкость была вызвана тем, что сиденья в Великом Зале, где они собрались сегодня, были спроектированы в чисто эстетических целях. Выгляделиони отлично. Архитектор (литовец) пытался достичь призматического эффекта, спланировав все сиденья в виде пирамид из плексигласа, и когда комната была пуста, лучи света прыгали с одного сиденья на другое, и смотрелось это замечательно. Однако, когда в зале собирались депутаты (для чего в конечном счете он и был построен), единственный эффект заключался в том, что все они морщились, потому что острые пластиковые конусы кололи их в зад. Но сейчас депутаты испытывали неловкость еще и из-за того, что говорил Юрген Тор. Ужасно, когда тебя обвиняют в планетарной измене, особенно если в глубине души ты чувствуешь, что обвинение справедливо. В этом огромном зале абсолютно у всех, возможно за исключением Юргена Тора, были клаустросферы. Разумеется, в свое время все они мучительно раздумывали, стоит ли их покупать, но что поделаешь? Все знали, что Земля наполовину мертва и в любой момент может запросто отправиться ко всем чертям. Никто не хотел чувствовать себя дураком, стоя у клаустросферы приятеля и на последнем издыхании втолковывая тому, что он способствовал усугублению ситуации, которая сейчас убьет их всех. В конечном счете очень хорошо, если у человека есть принципы,
– Вы говорите, что должны защищать своих детей! – Юрген Тор ударил здоровенным кулаком по кафедре. – Разве ваши дети будут вам благодарны за то, что получат в наследство крысиную нору вместо рая?
Юрген Тор требовал, как делал это тысячу раз за прошедшие двадцать лет, немедленного запрета на продажу клаустросфер. С таким же успехом он мог отправиться в Техас и потребовать немедленного запрета на право купить автомат на заправке.
Юрген не был глуп. Он знал, что его доводы неубедительны, поскольку они построены на глубоком противоречии. Нельзя утверждать, как это делал Юрген, что мировая экология находится на грани катастрофы, что все мы скоро умрем в страшных корчах, с пузырящейся кожей и заполненными слизью легкими, и одновременно отказывать людям в праве обладать маленькой запечатанной капсулой, независимой окружающей средой, где они смогут избежать этой неприятности. И тем не менее он не отступался, снова и снова указывая на то, что, покупая альтернативу здоровью Земли, люди отказываются от решения проблем загрязнения.
– Не совсем так, – говорили депутаты Европарламента. – Если человек покупает сигнализацию в дом, разве это означает, что он отказывается от решения проблемы преступности?
– Да! – кричал Юрген Тор. – Да, да, да! Глупцы! Преступление – отличная метафора! Мир идет к насилию и анархии, и что же мы делаем? Запираем двери! Нанимаем охрану! Покупаем оружие и прячемся! Мы ужеотказались решать проблему преступности, и проблему окружающей среды мы тоже отказались решать! И правда, зачем нам воздух, если им невозможно дышать? Действительно, зачем нам еда, если ее нельзя есть?
Юрген был викингом. Его родным языком был норвежский, и, находясь во власти эмоций, он переходил на евро-американский вариант английского языка канала MTVсвоей молодости – странного языка, казавшегося непрекращающейся чередой вопросов.
– Я собираюсь спасти мир, ясно? – сказал он несколько десятилетий назад в одном из самых первых интервью. Это было еще до появления «Природы», мировой политической партии, главным оратором которой он являлся. – Я защитник всего живого, понятно? – сказал он, и хотя борьба его казалась безнадежной, мир не смог бы найти более убедительного руководителя.
Зеленый бог
Юрген Тор был слишком хорош, чтобы быть настоящим. От буйной лохматой гривы золотистых волос до здоровенных ботинок «Тимберленд» из желтой кожи, он был скорее богом, нежели человеком. Ясные серые глаза, острые как шило, могли пронзить любого политика через стометровый конференц-зал. Они были не просто убойными, а бронебойными, и тысячи женщин чувствовали на себе их уколы.
Юрген был огромен. Создавалось ощущение, что Вседержитель сначала намеревался создать двоих, а возможно, и троих защитников окружающей среды, но потом решил сэкономить время и сделать одного, но крупного. Мощные мышцы, словно клубки змей, перекатывались под его кожей. Грудная клетка была гигантская, соски располагались в разных часовых поясах; эта грудь обладала собственным гравитационным полем.
Легенды о силе Юргена и его физических возможностях гремели по всему миру. Существовало множество рассказов о временах, предшествовавших его отказу от идей терроризма, когда он еще был членом оперативного отряда группы «Мать Земля». Поговаривали, что некогда он перекрыл устье отравленной реки собственным телом и много часов подряд противостоял мощнейшему течению, пока бригада активистов возводила из стали и цемента преграду зараженным водам. Люди в благоговении перешептывались о том, как этот великий человек некогда лично спас выброшенного на берег черного дельфина, в одиночку перетащив его с загрязненного песка в море. Тело великана было покрыто шрамами от многочисленных пулевых ранений, полученных во время нападений на заводы «Клаустросферы» в ранние годы его деятельности. Поговаривали, что, когда потребленный в невероятных количествах персиковый шнапс ударял ему в голову, Юрген на вечеринках развлекал народ тем, что колол детородным органом грецкие орехи.