Второй этаж

Удалец Дина

— Нет, я их выбросил.

— А ты обращался в полицию?

— И что мне им сказать? — с насмешливой резкостью спрашивает он.

Я пожимаю плечами.

— Миа, не забивай себе голову. Я сам разберусь.

— А где тебе назначают встречи?

— Иногда, в офисе. Иногда в заведениях.

— В заведениях? — спрашиваю, шокированная.

— Да.

— Валера, это все так странно.

— Именно.

Раздается стук в дверь, в зал заглядывает Ритка.

— А! Помирились?

— Угу.

— Тогда я пошла?

— Я провожу.

— Если, что сразу звони мне, — назидает подруга и крепко меня обнимает.

— Хорошо, не беспокойся. Спасибо, что приехала.

Закрываю дверь и прижимаюсь

к ней лбом. Я ощущаю опустошенность. Эти тишина и атмосфера давят на меня. Думаю, что нужно вернуться к мужу и продолжить разговор, но все это… Я хватаю сумку, обуваюсь и выскакиваю из квартиры.

Когда я хочу сбежать…

Не дожидаясь прогрева машины, рывком трогаюсь с места. Включаю на полную громкость Марию Чайковскую и мчу в заданном направлении. «В городе остывших морей» проникает в меня, наполняя и унося далеко-далеко. Я хочу побыть одна. Хочу отвлечься от всего. Забыть, что я замужем. Забыть, что знаю Его. Забыть прошлое. Перестать думать о будущем. Хочу, чтобы все исчезло. Сколько еще я должна бороться за нормальную жизнь?

Торможу за сто метров до обрыва и выхожу из машины, оставив окна открытыми, чтобы слышать музыку. Ветер резкими порывами треплет мои волосы. Должно быть, море сейчас неспокойно. Шагаю к самому краю и упиваюсь видом. Я стою словно на крыше десятиэтажного дома, там внизу волны пытаются вдребезги разбить скалы, окутывая своей пеной все больше сухих участков.

У меня всегда все было на грани, но я всегда находила повод зацепиться за жизнь, а сейчас? Я многое пережила, и до вчерашнего дня Валера был моей наградой. Но сегодня я не знаю чему верить. Его история она так неправдоподобна, так странна, что я с трудом сдерживаю сомнения. Мне хочется, чтобы это оказалось дурным сном, но моя реальность такова. Всегда граничит между жестокостью и любовью.

— Миа?

Я резко оборачиваюсь и открываю рот от изумления. Я даже не слышала, как подъехала машина.

— Что ты тут делаешь?

— Ну, вообще-то это мое место, — в шутку укоряет меня он.

— Ах, да! Простите, пожалуйста, Константин Игоревич, — язвлю я, и в этот момент под моими ногами земля и камни начинают движение. Меня по инерции тянет вниз, Костя в два шага достигает меня, резко хватает за руку, и мы валимся на землю.

Я ошарашенно смотрю на него с высоты своего положения и застываю. Его глаза затягивают меня в «стерильный» мир, его губы… они так близко, что я снова ощущаю его мягкое дыхание и мускусный аромат. Мне не хочется сопротивляться, хочется поддаться моменту. Костины руки сжимают меня за талию, зрачки расширяются, увлекая меня все глубже. Нет! Я не могу этого вынести! Это неправильно. Я сползаю с его тела и сажусь рядом. Глубоко дышу. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

— Ты хотела покончить с собой?

Поворачиваю голову и впиваюсь в него взглядом. Громов принимает сидячее положение.

— Если скажу да, то что?

— Миа, что с тобой не так?

— Не поняла.

— Ты очень странная. Твои поступки невозможно предугадать.

— Да ну? Я думала непредсказуемость твое кредо!

— Мое?

— Да. Только посмотри, как ты себя ведешь. — Я вскакиваю на ноги.

— А что не так? — Костя встает рядом со мной.

Ох! Близко.

— Я тебя не понимаю.

— Да ладно?! Спроси, я объясню! — Почему-то он кричит на меня. Я таращусь на него, не зная стоит ли спрашивать.

— Что ты чувствуешь, Громов? — вылетает у меня изо рта, и я прикрываю его ладонями. Только бы не ответил!

Костя озадаченно смотрит на меня, метая глазами туда-сюда. О чем он думает? Разве угадаешь.

— Я не знаю, — выжимает из себя он.

— И после этого ты меня странной называешь?! — Я всплескиваю руками и мнусь на месте. Мне нужно развернуться и уйти, но я будто в землю вросла. Моя

душа просит больше слов, событий, поступков. Я хочу разгадать эту загадку.

— Костя, чего ты хочешь от меня? — От такой решительности у меня кружится голова.

Костя замирает, останавливает бег своих глаз, закрывая для меня все «двери». А чего я ожидала?

— Я скажу! — Решаю поставить точку и, приближаясь к нему, выкрикиваю ему в лицо: — Ничего! Ничего! Ничего!

Я замолкаю, смотрю на него. Пламя в его взгляде разгорается до двухсот пятидесяти градусов, и он хватает меня за плечи, стискивая обеими руками до боли. Между нами совсем не осталось пространства. Костя топит меня своими взглядом. На что-то решается, но я не уверенна. Его тиски все сильнее сдавливают меня. Хочется кричать от боли, но я сдерживаюсь. Жду. Какой шаг он сделает? Вдруг его губы находят мои, и все меркнет. Громов с жадной нежностью целует меня, перемещая свои руки мне на талию. Его губы, жесткие и требовательные, отбирают у меня остатки разума. Его поцелуй — это как приходит ночь, как нырять в темные глубины, как видеть убийство и проходить мимо, как воровать ребенка, как стоять на паперти, как надевать маску и насиловать женщину, как уничтожать все живое, как сжигать дома и людей заживо. Боже! Я отвечаю ему, не думая, не рассуждая, не критикуя. Он проносит меня от одного берега до другого и обратно.

В момент Громов прянет от меня на расстояние вытянутой руки, в его взгляде растерянность и… страх. Затем он резко разворачивается, забирается в свой Гелендваген и уезжает прочь. Я застываю как статуя. Не могу поверить. Он решился. Вот черт! Валера!

Я с усилием подношу ладонь ко рту, трогаю свои губы пальцами. Что я чувствую? Этого не должно было произойти. «Но ты сама хотела», — припоминает мне кое-что Миа-2. Черт возьми! Зачем, Костя, зачем? Внутри меня будто открывается ящик Пандоры, поглощая все светлое во мне, распространяя тьму. Я прикрываю глаза и снова трогаю свои полураскрытые губы. Он. Меня. Поцеловал. Что я скажу мужу? Должна ли я об этом сказать? Делаю глубокий вдох. Затем еще и еще. Константин Громов меня поцеловал. Он лишил меня права на верность. Он заставил меня изменить самому дорогому человеку. Но что я чувствую? Вот бы он вернулся и продолжил начатое. Имею ли я право хотеть большего? Хочу, чтобы он признался в своих чувствах. Хочу, знать, что в его голове. Хочу тешить свое самолюбие. Хочу, чтобы этот мужчина сказал, что любит меня, но не хочу от него ничего. Не быть с ним. Не менять свою жизнь из-за него. Валера не должен об этом узнать. Я буду держаться от него подальше. Я выстрою стены между нами. Этого поцелуя не было. Меня здесь не было. Громова здесь не было.

Не помня себя, возвращаюсь домой. Поворачиваю ключ в замке и зачем-то вытираю рот рукой.

— Где ты была? — набрасывается на меня Валера.

Встречаю его обеспокоенный взгляд. И меня пробивает озноб. Мне хочется отвести глаза, я так и делаю. Принимаюсь расшнуровывать кроссовки.

— Миа?

— Я гуляла, — беззаботно отвечаю я, ощущая как внутри все дрожит.

— Почему ты мне не сказала? — распрямляюсь и оказываюсь с мужем лицом к лицу. Вздрагиваю. Перед глазами появляется Он. Моргаю — снова Валера.

— Не знаю. — Пожимаю плечами и обхожу мужа. Его волосы всклокочены, между бровей пролегает морщина.

— Что хочешь?

«Я хочу чужого мужа», — шепчет мне проснувшаяся Миа-2. Я трясу головой — не может быть.

— Что? — переспрашиваю.

— Я говорю: есть хочешь? — громче говорит Валера.

А…

— Нет, я… — «Я хочу чужого мужа». — Заткнись! — рычу я.

— Что ты сказала? — Муж расширяет глаза.

— Нет, — с невозмутимым видом, повторяю я. — Пойду спать.

— Но сейчас только шесть. — Валера разводит руки в стороны и смотрит на меня с подозрением. Неужели догадывается?