Второй раз не воскреснешь
Шрифт:
– То-омчик, – с придыханием протянула Таня: надо помучить старичка. – Как ты там, мой сладкий?
– Fine! – с вымученной американской бодростью ответил Том.
– А я тут в Сиэтле в мотеле. Лежу на кроватке вся голенькая… – проворковала она.
– Ты там одна? – вроде бы в шутку спросил Том.
– Не-ет, со мной тут два мускулистых негра… экскьюз ми, два афроамериканца…
– Надеюсь, тебе хорошо с ними, – пробормотал Том.
Помучив Тома минут десять, Таня наконец заверила его, что любит, скучает и на следующий же день, максимум – через два дня, вернется к нему в монтанскую
Спала она без сновидений.
В это самое время в международном аэропорту Сиэтла двое полицейских заканчивали личный досмотр пассажира рейса номер SU324 Сиэтл – Москва, подданного России Иванова Аркадия Ивановича. Его приметы в точности соответствовали тем, что сообщила по телефону неизвестная доброжелательница. Они в высшей степени указывали на принадлежность мистера Иванова к русской мафии. Плотное телосложение, глубокие залысины, золотые зубы в углу рта, след от сведенной татуировки на тыльной стороне ладони.
Копы в полиэтиленовых перчаточках дотошно переворошили весь его багаж, ручную кладь и одежду. Однако оказалось, что при себе мистер Аркадий Иванов имеет четыре кредитные карты: «Виза», «Америкэн Экспресс», а также каких-то неведомых «Банка Москвы» и «Импэкс банка». Плюс триста сорок долларов и двадцать пять центов наличными.
Никаких пятисот тысяч долларов при нем обнаружено не было.
– I will complain! [10] – нервно прокричал господин Аркадий Иванов.
10
Я буду жаловаться! (англ.)
Полицейские пробормотали, что они глубоко сожалеют.
Мистер Иванов заторопился по стерильному коридору на свой рейс.
На ходу он вытаскивал из кармана мобильный телефон.
Неожиданно вспыхнул ярчайший свет.
Таня попыталась скрыться от него, зарыться под подушку.
Чья-то рука сдернула с нее одеяло. Кто-то сильным тычком спихнул ее с кровати.
Таня оказалась на полу. Голая, она прикрывалась руками и усиленно таращила глаза. Свет слепил. Ничего нельзя было разглядеть.
– Одевайся! – прокричал чей-то голос. Ей швырнули халат.
Голос кричал по-русски.
Таня, плотно закрыв глаза, поднялась с пола и не спеша надела халат. Она старалась соблюдать правила поведения в кризисных ситуациях: не паниковать, не суетиться и не показывать, что тебе страшно. Это ей удавалось – но, кажется, плохо. Таня запахнула халат, уселась в кресло, положила ногу на ногу и открыла глаза.
В номере находились две внушительные мужские фигуры. С ними комната показалась какой-то ужасно тесной. Одного Таня узнала сразу. Это был тот самый игрок – бритый Петя-Пол с «Ролексом», которому Игрек сегодня доставил в гостиницу сумку с пятьюстами тысячами долларов. Тот самый, за которым она проследовала в коттедж на Фэйрвью-авеню. Он чувствовал себя здесь, в Танином номере, хозяином.
Второй был Тане незнаком. Весь его видок, однако, красноречиво свидетельствовал о том, что он принадлежит к Таниным соотечественникам.
– How can I help you, gentlemen? [11] – спокойно, насколько могла, проговорила Таня по-английски.
– Слушай, мокрощелка, сюда и не выеживайся, – проговорил первый, бритый Петя-Пол. Он явно привык чувствовать и вести себя, как главный. По-хозяйски прошелся по номеру. Поднял с комода Танин лифчик. Повертел в руках. Хмыкнул. – Ты со своим дружком хотела нас подставить…
11
Я могу вам чем-то помочь, господа? (англ.)
Утвердительная интонация не требовала ответа. Таня скрестила руки на груди.
– Вы думали – вы самые умные, – продолжил первый. – Твой мэн решил, что он круче всех. Круче его – только яйца. Он решил нас кинуть… Он решил: раз у него папашка – атомщик, так он может метить бабки и бегать за ними по городу со счетчиком Гейгера-Шмейгера наперевес… Следопыты, блин…
Таня промолчала. Между тем идея пометить банкноты радиоизотопами принадлежала не Игорю, а ей. Это она все придумала и убедила Игоря в своем плане. Тому оставалось только достать у отца в университете радиоизотопы и счетчик Гейгера.
Значит, их с Игорем затея провалилась… Жаль, а выглядело все так красиво…
– Вы хотели нас подставить – а мы не подставились, – продолжил бритый. – И что теперь? Думаете, вам это сойдет?
Вопрос был риторическим, и Таня по-прежнему молчала.
– Не сойдет, – спокойно продолжил Петруха-Пол. – Вы, ребята, налетели на бабки. А раз налетели – придется платить. Короче! За нанесенный нам материальный и моральный ущерб будете теперь платить два счетчика. Короче, с вас обоих – еще один «зеленый лимончик». По пятьсот «зеленых» косых – с рыла. Ясно, киска?
– У нас таких денег нет, – спокойно сказала Таня.
– Ах, у вас таких денег не-ет, – издевательски передразнил бритый. – Как же вы живете – без «зеленого»-то «лимона»? Да еще в Америке?.. Думаешь, мы, сладенькая моя, с тобой будем торговаться? Войдем в положение, скостим чуток?.. Не, такие самолеты не летают. Или миллион, или…
Бритый сделал зловещую паузу.
– Или отработаете должок. Не бойся – работка непыльная, спокойная…
– А именно?
– Не на панели, ха-ха-ха, не на панели. На панели тебе сроду «лимон» не собрать. Да и штуки тебе не собрать. С такими-то сиськами…
Бритый презрительно заржал.
– Так что не шахной своей будешь работать… А чем – это мы тебе сообщим дополнительно. В свое, как говорится, время… А вы пока со своим дружком посидите, покумекайте: может, все-таки «лимончик» наберете. А? В банке-то, на счету? Или, может, займете у кого. Или сами, хе-хе-хе, банк грабанете…
Пол-Петруха прошелся по номеру, глянул в окно. Ничего, кроме темноты, за окном не было.
– Вот тебе мой телефончик, – бритый достал из кармана пиджака визитку и небрежно перекинул в кресло Тане. Визитка упала на ее колени.