Второй Саладин
Шрифт:
– Каков предел моего кредита? – поинтересовался он.
– Никакого кредита, – отрезала она, передавая ему тарелку. – Завтра ты добудешь денег или уйдешь.
Он с жадностью набросился на еду – со вчерашнего дня во рту у него не было ни крошки.
И как теперь быть? Тревитт обдумывал возможные варианты. Получится у него выйти на связь? Рискнуть и позвонить ребятам в центр? Может быть, тогда кто-нибудь сможет забрать его – кто-нибудь опытный, стреляный воробей вроде Чарди? Но он понимал, что ожидание убьет его. Уже и так прошло две недели с тех пор, как убили Спейта. Может,
А потом он вспомнил Билла Спейта в сточной канаве. Вспомнил, что за ним гнались.
Он перевернулся на бок и уткнулся лицом в ржавую жестяную стену, ожидая наития. Нужно что-то делать. Голова у него точно пузырями была полна – один сумбур, и свет, и почти никакой практической пользы. Внезапно его накрыло волной безрассудного, головокружительного оптимизма. Но она отхлынула почти так же быстро, как и накатила, а после нее наступило опустошение.
Он услышал шум и обернулся.
– А, – протянул он, – это всего лишь ты.
Мальчишка с порога смерил его взглядом, в котором не было ни малейшего уважения. Тревитта охватило отвратительное ощущение, что он в очередной раз не выдержал испытания. И все же он нравился этому постреленку, и на протяжении всех двух недель, что американец просидел в сарае, тот заглядывал сюда почти каждый день.
– Ты и правда никого не убивал в драке, – сказал парнишка.
– Нет, не убивал. Я и не говорил, что убивал. Уходи. Катись отсюда.
– Эй, у меня для тебя новость.
– Катись отсюда.
Ему пришла в голову мысль отшлепать своего мучителя, но на это не было никаких сил.
– Нет, послушай. Я говорю правду.
– Ну конечно.
Тревитт понимал, что правда была неприглядной. Все его мечты о том, как он накопает сведений о путешествии Улу Бега по Мексике, выяснит, приехал ли курд в одиночку или были еще и другие, кончились пшиком. Если что-то ему и удалось, так это угодить в эпицентр междоусобной войны мексиканской мафии.
Если только одно не было частью другого.
Тревитт на миг оживился.
Однако следовало взглянуть правде в глаза. А правда заключалась в том, что теперь ему придется обратиться в Departamento de Policia. Вся история всплывет наружу. «Агент ЦРУ задержан в Мексике», напишут в газетах. Начнутся телефонные звонки, официальные протесты и опровержения, препоны, разнообразные неловкости.
– Я нашел его, – сказал мальчишка.
Тревитт так и видел Йоста Вер Стига. Представлял, как будет пытаться все объяснить.
«Понимаете, мы подумали, что нашли человека, который переправил курда через границу. И решили, что можем узнать у него, не был ли…»
Вер Стиг начисто лишен способности выражать свои чувства. Ярость будет клокотать
«Вы отправились в Мексику?»
«Э-э… да».
Можно свалить все на старину Билла.
«Понимаете, старина Билл сказал, что…»
Но Вер Стиг может сотней способов дать ему понять, что он ничтожество.
«А вы что там делали?»
«Ну, э-э…»
«Разве вы не прикрывали Спейта?»
«Нет, я э-э… упустил его из виду».
А Чарди будет смотреть на меня, как на ни на что не годного сопляка. А Майлз, отвратительный коротышка, станет злорадствовать. Еще одного соперника можно сбросить со счетов, еще один потенциальный конкурент не оправдал доверия, погорел. Майлз будет улыбаться, демонстрируя свои уродливые зубы, и довольно потирать ручки.
– Кого – его? – спросил Тревитт.
– Того парня.
– Какого парня?
– Ты знаешь.
– Ни хрена я не знаю. Кого, ты, постреленок…
Он шутливо набросился на мальчишку и промахнулся. Тот со смехом увернулся.
– Ну, его. Его. Бармена, Роберто.
– Роберто?
– Роберто, бармена. Который не хотел держать язык за зубами. Помнишь?
Конечно, Тревитт его помнил. Зато не помнил, как выкладывал маленькому мексиканцу свою печальную повесть.
– Я тебе рассказывал?
– Ну да. Ты прибежал из бара. Из «Оскарз». Говорил, чтобы я держался от него подальше. Скверное место. Бармен скверный человек, злой человек.
Пожалуй, Тревитт смутно припоминал что-то такое.
– Так что теперь ты можешь пойти и убить этого Роберто. Ножом. Идем, я покажу тебе, где он живет. Вспори ему брюхо. Мой брат сделал так с одним парнем, до сих пор сидит в тюрьме.
– Ты слишком много смотришь телевизор.
– У нас нету телевизора. Что ты будешь делать? Зарежешь эту свинью?
– Не знаю, – признался Тревитт.
Мальчишка ткнул куда-то в темноту.
– Вон там. Это он.
Тревитт взглянул в направлении, куда указывал маленький палец, и увидел дом в окружении четырех точно таких же, не отличающийся от них ни в лучшую, ни в худшую сторону – блочную хибарку с плоской крышей и без окон.
– Ты точно уверен?
– Точно? Точнее некуда.
Месяц улыбался с неба в теплой ночи. Они с мальчишкой находились на какой-то грязной улочке на юге Ногалеса, на расстоянии многих миль от уютного сарая Тревитта. Они притаились в какой-то канаве, в которой, похоже, были нечистоты. Впрочем, может, и нет, может, у него снова разыгралось воображение?
– Ну, если ты ошибся, смотри у меня, amigo.
– Ничего я не ошибся. Ты ведь мне заплатишь, да? Дашь Мигелю немного денежек?
– В данный момент мне не на что купить даже энчиладу. [32]
32
Кукурузная лепешка с острой начинкой и приправой чили – национальное мексиканское блюдо. (Прим. ред.)