Второй шанс адмирала
Шрифт:
Эсминец стоял, как в тире, оставалось только стрелять. Еще два снаряда угодили ему в корму, лишая хода.
– Это «Реджеле Фердинанд», – сказал командир линкора. – Или «Реджина Мария»… Стоп! На носу туз пик! Это «Реджина Мария»!
Эсминец прямо на глазах стал крениться на левый борт, одновременно погружаясь в воду кормой. Вот над волнами показалась вся носовая часть, оголился форштевень, с которого сбегала вода. Замерев над морем, как поплавок, «Реджина Мария» отвесно ушла на дно.
А вот «Реджеле Фердинанд» принял бой. Октябрьский даже зауважал его команду – эсминец не мог
Румыны с эсминца были так увлечены перестрелкой с «Ворошиловым», что не обращали внимания на более мелкие посудины.
Снаряды попали удачно – гора пены выросла под бортом у «Реджеле Фердинанда», заваливая эсминец. Он с трудом выровнялся, но лишь для того, чтобы почти развалиться надвое.
Канонерская лодка с пышным названием «Сублокотенент Гикулеску» мигом подняла белый флаг.
– Поздравляю, Федор Иванович, – сказал Октябрьский. – Продолжайте в том же духе, а мне вызовите «амбарчик». Пора в Севастополь, буду договариваться с Москвой и Винницей…
– Чтобы взять Констанцу? – ухмыльнулся Кравченко.
– А как вы на это смотрите?
– Положительно! Кстати, «Амбар» на подлете.
Двадцатью минутами позже комфлота вылетел в Севастополь.
Ю. Токарев:
«Вечером 25 июня 1941 года ударная группа кораблей ЧФ вышла из Севастополя. Переход к району боевых действий прошел без помех. В 5 часов утра лидеры легли на боевой курс и с дистанции 130 кабельтовых открыли огонь по нефтехранилищам в порту Констанца.
Силуэты кораблей ударной группы очень четко вырисовывались на светлом фоне горизонта, и вскоре ответным огнем немецкой береговой 280-мм батареи «Тирпиц» был накрыт шедший головным лидер «Москва», а у «Харькова» от близких разрывов снарядов были повреждены котлы, из-за чего ход корабля снизился до шести узлов. По сигналу командира группы корабли, прикрываясь дымовой завесой, начали отход. И в это время в левый борт котельного отделения «Москвы» попадает торпеда, выпущенная советской подводной лодкой «Щ-206».
…Командир подлодки «Щ-206» капитан Каракай с первого дня войны нес патрульную службу в заданном районе, однако командование не сообщило ему о предстоящей операции своего надводного флота. Каракай принял «Москву» за румынский эсминец «Реджина Мария», очень похожий своим силуэтом на советский лидер, и нанес ему смертельный удар.
В результате взрыва «Москва» разломилась на две части и быстро пошла ко дну. Однако на этом Каракай не остановился, а пошел в новую атаку, уже на «Харьков». «Щ-206» выпустила две торпеды, но лидер от них сумел отклониться. Тем временем подошел эсминец «Сообразительный», и его командир А. Ворков проявил себя в этой ситуации с самой безупречной стороны. Эсминец атаковал, как он полагал, вражескую лодку, пройдя над местом залпа, и сбросил две серии глубинных бомб. После их разрыва на поверхности появились пятна мазута. Через несколько минут рядом с эсминцем на короткое
Лодка быстро затонула, а оба корабля легли на обратный курс».
Глава 4
Разговор с вождем
Море невинно голубело, так и звало окунуться – самый сезон для купальщиков и фруктоедов. Черешня уже отходит, зато абрикосы поспели и шелковица. Персики, опять-таки.
Октябрьский вздохнул только, глядя в иллюминатор на голубой простор. Война…
А вот и знакомые очертания фортов, белые дома на склонах прожаренных солнцем гор, серые длиннотелые корабли в бухтах.
Севастополь.
Посадка прошла идеально. «МБР-2» машиной был отличной, хотя и устаревшей. Портило его и то, что делали гидросамолет из дерева – приходилось выкатывать машину на берег и обкладывать мешками с подогретым на огне песком, чтобы сох. «Амбарчик»…
К пристани уже неслась черная «эмка», спеша доставить командующего на КП.
– Здравия желаю, товарищ командующий! – бойко поздоровался водитель в форме сержанта.
– И вам не хворать, – улыбнулся Филипп, забираясь на заднее сиденье. – Что нового?
– Да все по-прежнему! Даже самолеты немецкие не залетали ночью. Вчера, главное, отметились, два «Хейнкеля» флотские сбили, а сегодня – тишина! А по секрету чего сказать, товарищ командующий?
– Говори.
– На рассвете наш самолет сел в Сарабузе [8] . Все вроде как в тайне держали, чтобы немцы не проведали. Мне Васька рассказал, он «ЗИС» водит. Говорит, командующий Южным фронтом прилетел!
8
Аэродром севернее Симферополя, после 1945 года – Гвардейское.
– Тюленев? – оживился Октябрьский. – Это хорошо! А то я сам уже собирался к нему…
Машина подъехала к КП, и вице-адмирал поспешил на встречу.
Намгаладзе сам попался ему в коридоре бункера.
– Как наши «угонщики»?
– Все получилось, товарищ командующий! – радостно ответил начальник разведотдела. – Говорят, никто даже не заметил. Наши открыто вышли к «Фокке-Вульфу», сели в кабину и взлетели. А приземлились на аэродроме в Аккермане!
– Замечательно, просто замечательно! Они уже вылетали на разведку?
– Да, товарищ командующий, я только что готовил вам доклад! «Угонщики» совершили полеты по вашему приказу.
– Замечательно! Жду.
Шагая по коридору, кивая и козыряя встречным, Филипп издали услыхал громкий голос генерала армии:
– Бомбанули так бомбанули! Все Плоешти горма горит! Теперь до осени немцы будут все заново делать. А мы опять заявимся!
– Здравия желаю, Иван Владимирович, – сказал Филипп, входя в свой кабинет.
К нему обернулись трое – сам Тюленев, Кулаков и Елисеев.