Второй шанс для истинной
Шрифт:
Сейчас уже поспокойней. Но все равно страшно. Я ведь понимаю, что такие волки нигде не водятся. Я гуглила. Разве что в ужастиках и сказках.
Да и леса поблизости нет настолько древнего, чтобы вокруг одного дерева водил плотный хоровод целый класс первоклашек.
Рядом есть парк, но он вполне себе тихий. Даже маньяками не балует новостные сводки. Пусть немного неопрятный, но днем там насквозь все видно! Так что бояться нечего.
Наверное.
Я свесила ноги с кровати, нащупывая тапки. В комнате пахло вчерашним борщом. А ноги все еще
Спасибо, добрый волк. Ты мне снишься уже вторую неделю. И только благодаря тебе, добрый волчок, я ни разу не опоздала на работу! Скоро мне премию дадут, как лучшему сотруднику. В восемь ноль-ноль я как штык на работе! Вне зависимости от пробок. У нас в банке с этим строго.
Пока я завязывала на себе халат, меня терзала мысль.
Кто же ты, незнакомец? Что тебе от меня надо? Что это за медальон на твоей груди? Я задавала вопросы, на которые никто не мог ответить.
Наверное, нужно просто не циклиться, и все будет окей. Представь, что тебе сегодня ничего не приснилось!
– Сиги, ну хватит, – стонала я, слыша, как под ногами топчется комнатный волк породы чихуахуа.
Ну что ж! Какая квартира, такой и волк.
И то соседи жалуются, что мой кобель им спать мешает. У нас в доме такие тонкие перегородки, что квартиру смело можно называть конспиративной. Я даже в туалете смываю шепотом.
А одна вообще жалобу накатала, что дескать, мой зверь набросился на нее и искусал до полусмерти!
Когда полиция приехала выяснять, где проживает волк-убийца, я объяснила, что он сейчас терзает тапок. И, возможно, даже совершает с ним развратные действия насильственного характера, ибо я его не кастрировала. А тапок разрешения не давал.
Молодой лейтенант сначала побледнел, осознавая, что его здесь могут не только укусить.
Но потом смеялся так, что я думала скорую ему вызвать. Он просто стекал по дверному косяку, когда Сиги бросился на него с жутким писклявым лаем.
В итоге дело замяли, с соседкой не здороваюсь, а лейтенант так и не позвонил и не написал. Хотя номер мой у него был.
Ну что ж. Бывает!
– Да знаю я, что уссался голодной смертью, – зевнула я, включая чайник.
На донышке кружки были две горки сахара и коричневая горка растворимого кофе. На душе тревожно.
На улице стояла непроглядная темень, а меня взяла тоска по долгим летним вечерам, которые пахнут огурцами, клевером и медом.
Быстрее бы лето! Тут сапогам осталось жить недели две.
Залив кипяток в кружку и видя островок пузырьков, я пыталась отогнать тревогу. Но мысли снова возвращались в сон.
Тревога заставила меня выглянуть в окно. Я чувствовала, что она нарастает с каждой секундой, словно сейчас кто-то постучится в дверь. Я даже замерла, представляя глухой стук, но прошла секунда, другая, и снова тишина.
Глоток кофе вернул меня к жизни.
– Ну хватит! – простонала я, все еще отходя от впечатлений сна.
Видимо, весна дает о себе знать. Прямо играй гормон! А может, у меня
Нет, главное, сон-то один и тот же! Один и тот же! Я почувствовала, как подрагивают руки, а внутри что-то шепчет: «Будь осторожна!».
– Ну что ты, в фамо мо феле, – прожевала я бутерброд, наскоро собранный из вчерашнего хлеба и колбасы.
Возле стола сидел самый голодный волк на свете. Выпученные глаза, которые умудрялись смотреть одновременно и на меня, и в разные стороны, выражали такую мольбу, что сердце не выдержало.
– На, – буркнула я, вручая ему остатки бутерброда.
Хитрая морда тут же слопала колбасу, оставив хлеб и крошки валяться на полу. Мама уберет!
Я все еще чувствовала послевкусие жадного хищного поцелуя, радуясь, что ни Сиги, ни соседи не умеют читать мои мысли.
Но откуда тогда эта тревога? Может, успокоительное пропить?
Нет, а что? Курсом! Зато буду спать как младенец. Будут сниться пушистые котики и милые феечки.
– Так, сейчас я допиваю кофе, и идем гулять, – пообещала я, на мгновенье вспоминая, как сильные руки страстно прижали мои бедра к своим, на ухо слышалось хриплое дыхание зверя.
– Да иду я! – завыла я полушепотом, видя, как Сиги наматывает вокруг меня уже третий круг.
Ритуальный танец «щасуссусь» уже стал неотъемлемой частью утра. Он часто сопровождался завываниями и звонким писклявым лаем.
Но мне идти никуда не хотелось. Вместо того, чтобы потихоньку исчезнуть, тревога нарастала. Я посмотрела на дверь.
– Ав! Ав! – орал Сиги, уверенный, что там на улице лето.
Я достала из шкафчика собачий комбинезон с прорезями для важных мест, красную шапочку и четыре маленьких ботинка. У меня куртка стоила дешевле, чем вот это все!
– Не дергайся, – шептала я, видя, как Сиги уже мысленно на улице. – Уши кто застудить хочет? Я?
Сглотнув, я все еще чувствовала послевкусие сна, но знала, что оно уже должно было пройти. Но не тут-то было! Меня потряхивало, когда я снимала с крючка звенящую связку ключей от квартиры.
– Я поводок не прицепила! – произнесла я, надевая теплые ботинки и хватая белую куртку. Быстрее бы тепло!
Прицепив поводок и надев крошечный намордник, похожий на сеточку пробки из-под шампанского, я вывела своего лютого зверя в гулкий подъезд.
Запах жареной рыбы, кажется, не покидает его уже который год. Вот живешь так с людьми бок о бок, а они круглосуточно жарят рыбу и даже не догадываются, что ты просыпаешься от неприличных кошмаров.
– Не вздумай лаять, – прошептала я, быстро вынося на улицу один килограмм злости и ненависти.
Дверь подъезда закрылась, а я вдохнула первый запах весны. Не знаю, чем пахнет весна, но у нее особый запах. Какой-то свежести. Люблю этот запах, волнительный, бодрящий и… тревожный.
– Не-не-не! – возмутилась я, видя, как тонкие лапки в ботинках бегут в сторону сломанной скамейки. – Сейчас орать будут. Потом на нас все кучи повесят и убирать заставят!