Второй шанс для «старушки»
Шрифт:
Но не успела даже за дверь выйти, как вскрикнула от боли, пронзившей мою пятую точку. Похотливый Марк, уже без арбалета, шлепнул меня, скалясь во все тридцать два зуба.
Он уже был полураздет и играл мышцами, пытаясь то ли смутить, то ли завлечь меня. И когда раздеться-то успел?
— Это последнее предупреждение о хамском поведении. Еще раз позволите себе что-то подобное…
— То, что, что ты сделаешь? — грозно спросил арбалетчик.
Угрозой их не проймешь, я закусила губу. Они больше и сильнее.
— Я насыплю
— Не тронь чужое тело, свое будет цело! — подняв палец, поучала я их. — Ну так что, мы с вами разобрались с поведением? Теперь я могу идти? Не хочу задерживать мытье вашей спутницы. — Я вопросительно посмотрела на мужчин. — А еще и ужин накрыть надо.
На кухне уже вовсю кипела картошка и куриные ножки. Маша все же закинула еще пару-тройку штук в кастрюлю. А за то время, что я была с гостями, она успела начистить новую порцию картошки и принесла зелень с огорода.
Из блюд быстрого приготовления на ум пришло только пюре с куриными ножками и легкий салат. Но мужики таким не наедятся. Им нужно мясо.
— Маш, а тот барашек, которого ты забила несколько дней назад, уже закончился? — вспомнила я о мясе.
— Нет, как же ему закончиться. В подвал спустила. А что, нести?
— Да, принеси какую-нибудь мясистую часть. Там мужчины, видимо вояки. Им мясо надо. Вряд ли они картошкой наедятся. Надо запечь мясо, — почесала я висок. И, взяв наполненное горячей водой ведро, понесла в комнату девушки.
Помогла ей сделать подходящую воду для купания. От дальнейшей помощи она отказалась и, поблагодарив, отпустила меня.
Еще несколько раз пришлось ходить за холодной и горячей водой с большими ведрами. Руки тянуло, спина ныла. Как же они тут справляются? Надо думать о подведении воды к комнатам. А то так и надорваться недолго.
Для себя мужчины все же сами забирали у меня ведра около бара, дабы я их не таскала. Ух, видимо, угроза подействовала.
Пока они купались, их спутница уже сидела в зале, читая книгу. Как выяснилось, она ехала домой из академии. Отец приставил сопровождение.
Девушка оказалась из знатного семейства, очень воспитанной, но общалась со мной на равных, не показывая, что перед ней букашка, простолюдинка.
Пока Мария распрягала лошадей, ставила под навес и давала овса и воды, я быстренько накрыла стол.
Выставила салат в большой миске, в такой же миске подала картошку, а в середину водрузила запеченного ягненка. Звать мужчин к ужину не пришлось, они на запах и сами выплыли к столу.
Я принесла кувшин пива для них и кувшин вина для девушки и удалилась за барную стойку. Подсчитывать, сколько можно содрать с них за такой ужин.
Решила, что плату все же следует брать при заселении
Обсудила все эти задумки с хозяйкой, которая лишь качала головой. Мы пришли к согласию. Ну к какому согласию? Маша просто махнула рукой, давая добро на мои потуги.
После ужина я сразу же потребовала оплатить проживание, дабы избежать неловкостей с утра.
А то вдруг они ночью удерут и не заплатят? Кто их знает? Плата оказалась более чем щедрой, один золотой.
Сказать, что мы были в шоке, это ничего не сказать.
Попыталась вернуть им золотой, но девушка отказалась забирать.
— Вам нужнее, а нам оставшихся хватит.
Долг за трактир был сто золотых. Один золотой был равен ста серебряным монетам, а один серебряный — ста медным.
Медными, кстати, и платили эльфы Маше за шерсть, отчего я пришла в ужас. Они просто дурят бедную малограмотную старушку.
Утром я напекла сдобных булочек местной ребятне и десяток положила с собой в дорогу этим гостям. А то девчушку голодом заморят, худая сильно.
Распрощавшись с ними, решила начать приводить в нормальный вид таверну снаружи.
7. Ох чувствую и нафеячу я
Снаружи здание выглядело куда хуже, чем внутри. Неухоженный плющ сухими клоками висел с обшарпанных стен и крыши, напоминая грязную рваную тряпку. Черепица на крыше съехала в нескольких местах, оголяя доски, покрытые уже мхом и кучей листвы. Мох также расползался и по стенам всего строения.
С чего бы начать? На крышу залезать самой опасно, а вот стены ободрать от мха можно, но нечем. Щетки жесткой нет.
Плющ оборву докуда достану. Надо все же сколотить лестницу.
Под окнами надо будет разбить клумбу с низкорослыми многолетниками.
Рассматривая здание снаружи, я остановила взгляд на входной двери.
Добротная такая, обитая железом, а над ней покосившаяся вывеска с окончанием слов от бывшего названия. «Надо снять», — решительно настроилась я и пошла в трактир за стулом.
Стула оказалось мало, пришлось тащить второй.
В чулане у подвала нашлись какие-то инструменты, я выудила из них небольшой ломик и пошла снимать злосчастную надпись.
Взобралась на эту шаткую конструкцию, поддела ломиком один край вывески и немного дернула на себя. Ветхое от времени изделие поддалось даже легче, чем я предполагала.
Второй край, видимо, тоже держался на честном слове, потому как вся табличка стала заваливаться на меня.
Я попыталась уклониться, но шаткая конструкция под ногами подвела, и я кувыркнулась вниз. Пока летела, молилась, чтобы подо мной лежала перина и я не сломала себе ничего при падении.
Летела я долго. Хотя звук от уже упавших стульев стих, я все никак не падала.