Второй шанс для свиданий

Белая Тигра

– Держи, если эта туфля придется тебе в пору, то получишь полкоролевства в придачу!

Я не замечаю, как появляется Ольховский. Увидев мои слезы, он тут же спрашивает:

– Маша, солнышко, что случилось? Кто-то заходил сюда и обидел тебя? – он присаживается рядом со мной. От искренней заботы, звучащей в его голосе, мои слезы льются еще сильнее.

– Я… я… меня никто не обидел, это все… – я не могу объяснить ему, что случилось. Что я ему могу сказать про игру и про все эти взаимодействия?

Олег осторожно гладит меня по плечу, по спине, приобнимет, а потом подтягивает

ближе. Устроив меня на коленях и прижимая к себе, он заключает в кольцо из своих рук. Ольховский шепчет мне что-то утешительное, легко касается губами макушки, лба на границе волос. Олег не расспрашивает, просто дает мне утешение и тепло… Дает выплакаться.

Я не знаю, сколько проходит времени. Я уже почти успокаиваюсь. Олег вздыхает и нежно касается губами мокрой и соленой дорожки.

– Все будет хорошо, – кажется, он это повторяет уже в сотый раз. Губы его подбирают еще одну слезинку, а я с удивлением замечаю свою руку, легонько поглаживающую его щеку. Он, как кот, трется о мою ладонь. Большой, громадный кот, больше похожий на медведя.

– Олег, – выдыхаю я, вглядываясь в такие близкие серые глаза. Что я пытаюсь увидеть в них, что мне хочется в них увидеть?

Мои пальцы стирают мокрые следы с его губ и получают взамен поцелуи. Легкие касания достаются каждому пальчику, потом ладони. Я непроизвольно хихикаю, когда после прикосновения губ получаю щекотное ощущение языка на моей ладони. Он отпускает мою руку. Мгновение будто застывает, натягивается словно струна. Я закрываю глаза, начиная стесняться его внимательного взгляда. Мне так хочется, чтобы он меня поцеловал!

Олег ведет себя так осторожно, будто я хрустальная, прикосновение его губ к моим такое мягкое… Это кажется сейчас правильным, таким нужным: поймать его дыхание и отдать свое… Звонкое «Та-дам!» разбивает хрупкую нежность момента. Еще одно сердечко начинает отсвечивать пурпуром и зеленая шкала моего опыта продвигается.

Поздравляем, Вы достигли 14 уровня!

Воздействие Взаимности завершено

Взаимность. Вот что это. Это все игра. Он утешал и целовал меня только потому, что я каким-то образом заработала у него 8 симпатий! А я позволила себя утешать и отвечала только потому, что была под воздействием эффекта «Взаимности»! Вот такая вот у меня теперь жизнь… Мои размышления отстранено-спокойные, слез больше нет, просто апатия.

– Извини, мне надо домой. Я пойду спать, не надо меня провожать, – я отталкиваю Олега и выбираюсь из его объятий, надев наконец-то вторую туфлю. На него я стараюсь не смотреть.

– Пожалуйста, ничего не надо, спасибо, я пойду, прости… – почти шепотом повторяю я.

***

Олег, бессильно опустив руки, смотрел как Маша, бормоча попеременно извинения и благодарности, сбегает. Он ругал себя последними словами! Вместо того, чтобы утешить, он сделал… Сделал это, повел себя, как животное и напугал ее! Это была его вечная проблема с девушками: он казался им слишком большим, слишком сильным, слишком подавляющим.

Желание защитить Машу появилось почти сразу, она была как его маленькая сестренка,

такая нежная и ранимая. В вечер их знакомства он с улыбкой наблюдал, как после двух «Зеленых миль» Мария отжигала на танцполе. Делая только короткие перерывы, она подбегала к барной стойке, радостно махала руками: «Воды! Воды!». Он наливал ей высокий, сразу же запотевающий стакан. Она пила воду мелкими глотками, благодарила и отправлялась дальше танцевать. Ему нравилось наблюдать за ней. Какая-то неуклюжая девица уронила «кровавую Мэри», окатив Машу с ног до головы. Олег предложил ей постирать у него дома одежду, тем более его квартира находилась недалеко от клуба. Он одолжил ей свою футболку и даже пальцем не притронулся, хотя она спала в его кровати.

А вот теперь… Она даже про телефон свой не вспомнила и не забрала. Олег вскочил, чтобы догнать Машу, отдать ей смартфон, но ее не нашел. Она ушла.

***

Я лежу неподвижно и не могу пошевелиться, только чувствую тепло руки, державшей мою ладонь. Я слышу мамин голос: «Машенька, доченька моя, как же такое могло случиться…»

Я хочу ей ответить, сказать, что со мной все в порядке, что не надо так переживать, но не могу. А потом я просыпаюсь в своей комнате в общежитии, и в воздухе надо мной висят видимые даже в темноте сообщения:

Получен эффект -50% к Восприятию, 8 часов

Получен эффект -50% к Очарованию, 8 часов

Получен эффект -50% к Привлекательности, 8 часов

Получен эффект -50% к Коммуникабельности, 8 часов

Получен эффект -50% к Взаимности, 8 часов

Глава 4. Опыт за ненависть

Часы показывают 3:30 утра. Я лежу, кутаясь в одеяло, и жалею саму себя, ненавижу игру и ничего не могу со всем этим поделать. Я понимаю, что еще немного – и я опять начну рыдать. Слезы уже подступают к ресницам.

Решительно откинув одеяло, я поднимаюсь, зажигаю ночник и начинаю одеваться.

– Сколько времени? – несмотря на то, что я стараюсь не шуметь, моя соседка все же просыпается и теперь сонно моргает на свет ночника.

– Прости, что разбудила. Рано еще, я на пробежку, – отзываюсь я, завязывая шнурки кроссовок.

Я бегу. В четыре часа утра. В воскресенье. Город тих и безлюден. Я бегу, и огни фонарей вдоль аллеи смазываются в светящуюся линию. Я осознаю, что все-таки плачу, и ускоряю темп. Ветер треплет мои волосы и срывает соленые капли с ресниц. Потом слезы высыхают, но я продолжаю бежать.

В парке деревья шелестят молодой листвой, звука моих шагов не слышно, только шуршание старой прошлогодней травы. Я не знаю, сколько прошло времени, я не взяла с собой ни часов, ни телефона. Весеннее небо давно посветлело, солнечные лучи пробиваются сквозь кроны. Я чуть-чуть щурюсь, ловя на лице солнечных зайчиков, и внезапно спотыкаюсь – чьи-то ноги вытянуты поперек грунтовой дорожки.

– Э, ты че, сука, делаешь? – парень, типичный «пацанчик с района», поднимается, отряхивая джинсы.