Второй шанс кукольной принцессы
Шрифт:
— Нравится? Мой папаша был тем ещё ублюдком… Клал хрен на своих детей… Ну, знаешь, я лично подстроил смерти всех наследников баронства. Ты должна понимать — мне, «жалкому бастарду», нужна была власть для выживания… Хотя, куда тебе? Принцесса всегда смотрела на таких, как я, свысока!
Резко впав в ярость, Артен сбил вазу со столика, а потом сразу успокоился.
— Видишь, что ты наделала? — его голос стал тише. — Плохо себя вела… Придётся наказать тебя… Как насчет продлить брачную ночь с моим папашей? Дня на… Четыре. Вы узнаете друг друга поближе, а я не буду
Заметив, что мужчина направился к двери, Киана запаниковала.
— Н… Нет, нет! — она попыталась рвануться вперёд, но Артен резко захлопнул дверь жуткой спальни, оставив девушку во тьме с умирающим стариком.
Четыре дня… Дуглас не обманул. Ровно четыре дня длилось её заключение здесь. Тьма, спёртый воздух, отвратительный запах… Киана могла ночевать только на ковре, потому что на кровати лежало тело.
Она сходила с ума от неприязни и ужаса. В ночных кошмарах барон вставал с погребального савана, только чтобы вцепиться гнилыми зубами в её белую шею.
Всё это время Киану не кормили и не поили. Она могла попить только из-под крана небольшого ржавого умывальника, а нужду справляла в цветочный горшок.
Эти четыре долгих дня сломали её психику и чувство собственного достоинства. Но, знаете… В запертой комнате деву Аглесс, хотя бы, не трогали.
Самое дурное началось, когда дверь открылась.
— Ну, как тебе мой папаша? Первая ночь прошла с огоньком? — то были первые слова Артена.
Он насмехался над измождением бывшей принцессы, хотел увидеть её страдания во всей красе, и…
— Надо проверить: лишил ли он тебя девственности.
Воспалённые мысли Кианы на этом моменте дали сбой. Она помнила… Как Артен изнасиловал её на полу в тот день. Аглесс кричала, пока окончательно не сорвала голос. Пыталась отбиваться, но её ударили по голове…
Насилие глубоко отпечаталось в сознании калёным железом. Каждое тошнотворное касание, каждое слово… Кровь на бёдрах и грязные синяки, намертво въевшиеся в кожу.
Так началась её жизнь в поместье Дуглас.
Слуги постоянно издевались над Кианой, называли её потаскухой и заставляли жить в грязном подвале с крысами. Порой девушка голодала неделями, потому что просто не могла упросить их дать хоть немного еды. Она научилась воровать.
Но хуже всего — переменчивое поведение Артена. Иногда сын барона терял всякий интерес к пленнице и, казалось, почти полностью забывал о её существовании. Но если Артен хотел найти Киану — от него невозможно было скрыться. В худшие дни он мог избивать бывшую принцессу часами, наслаждаясь её страданиями, но редко оставлял синяки на лице девушки. Повреждённое лицо вызывало у него отвращение. А потом наступала череда сексуального насилия, невзирая на горькие слёзы несчастной.
— Ты животное… Просто потасканная кукла. Пока я твой хозяин — ты жива, — смеялся Артен.
Киана не подозревала, насколько сумасшедшим человеком был этот бастард. Взращенный в постоянных унижениях от отца и братьев, он давным-давно пересёк границы дозволенного.
Грубые слуги тайком шептались о том, что отпрыск барона никогда не нравился женщинам. Его внешность, его грязное происхождение — все отталкивало их. Случалось, что он впадал в бешенство, получив очередной отказ. Но Артен умел выжидать, накапливая крупицы злобной обиды.
Однажды Киана случайно обнаружила его коллекцию… Забрела в потайную дверь подвала, лишь бы найти немного еды. Это больше всего походило на причудливый музей, экспонаты в котором — девушки. Чучела… Сделанные на основе умерших людей, с использованием их кожи и волос.
Доказательство того, что единственный выживший наследник рода Дуглас не прощал нанесённых оскорблений.
Аглесс боялась, что и из неё он захочет сделать нечто подобное. Ведь Артену действительно нравилось лицо бывшей принцессы.
Пыталась ли девушка спастись? Да, конечно. Бесчисленные попытки побега заканчивались избиением, после которого она не могла ходить неделями. Однажды, сын барона разъярился и пообещал отрезать ей ноги, а после — бросить на псарню.
Эта угроза так напугала Киану, что та не посмела вновь сбежать…
Но Аглесс посылала многочисленные письма. Императрице, Теодору Гридберну, отцу и брату… Даже принцу. Она знала, что часть писем перехватывает Артен, но всё равно продолжала отчаянно умолять тех людей о заступничестве. Продавала свои драгоценности из приданого жадным слугам, в надежде, что мольбы найдут адресатов.
«Я больше не совершу ошибок! Пожалуйста… Пожалуйста… Спасите меня… Кто-нибудь!»
Никто не ответил. Глупая кукла не была им нужна. Страну раздирали мятежи, насильственная смена власти… Никому нет дела до «благородной идиотки Аглесс».
Киана умерла, когда ей исполнилось двадцать четыре года. В ту жуткую ночь… Она спасалась от яростного преследования взбешенного Артена.
Только что он сжёг на её глазах стопку писем.
— «Дорогой Эрнст, молю тебя, вытащи меня отсюда…»; «Сэр Гридберн, вы всегда были рыцарем, отчего же сейчас не…»; «Я ошибалась. Я ошибалась!», — язвительным тоном зачитывал сын барона строки, которые она писала так много раз.
Киана дрожала. Когда Артен обнаружил первое письмо… Он проткнул ей шилом ладонь. А потом, его, казалось, начало забавлять её бесконечное отчаяние. Но сейчас мужчина вновь впал в бешенство.
— Как часто ты ноешь, Киана! — рявкнул Артен, разом выкидывая все письма в пламя. — Мерзкая, пустоголовая шлюха… Ты им не нужна, понимаешь? Никому из них ты не сдалась! Даже твой папаша скорее поблагодарит меня за оказанную «услугу»!
На краткий миг он, казалось, успокоился и выдохнул, а после криво усмехнулся. Уже на этом моменте девушка попятилась к двери, как испуганное животное. На её теле цвели незажившие раны, синяки, гематомы и кровоподтёки…
— Считаешь меня недостойным бастардом? Продолжаешь писать сопляку-Гридберну? Киана… Моё терпение не безгранично… А ты слишком плохо выполняешь роль мачехи… Может, стоит всем рассказать о том, какая ты страстная в постели?