Второй шанс
Шрифт:
– Да, я знаю, «Смерть шпионам».
– А вы начитанный молодой человек… В общем, майор из СМЕРШа заинтересовался моей личностью, подозревал, что я специально был заслан немецкой разведкой к партизанам, а татуировку мне сделали для правдоподобности. Майор то ли звёздочку себе зарабатывал, то ли орден… Его даже не убеждали показания партизан, что я участвовал с ними в боевых операциях и лично отправил на тот свет около полутора десятков фашистов и их прихлебателей из числа полицаев. Письма из дома тоже оказались для майора филькиной грамотой. Но тут, на моё счастье, пришёл ответ на запрос по месту моего призыва, что да, служил такой Иннокентий
– Я всё хотел спросить, а как же вы в Пензе оказались?
– Так сердцу не прикажешь, влюбился в вашу пензячку.
– И решили переехать на её малую родину?
– Если вкратце, то так и было. Не получилось у моей избранницы сойтись характерами с моими родителями, а я был так влюблён, что помчался за ней. Я не жалею, у нас родились двое прекрасных детей – мальчик и девочка, уже и внуки есть. Долго преподавал немецкий язык в школе. Да и к городу я привык. Тихий, зелёный, люблю, знаете ли, вечерами гулять по историческому центру.
– И что же вас, педагога, привело в прокат?
– Хм, – несколько смутился Иннокентий Павлович. – Скажем так, не сошлись характерами с новым директором школы. Тот попросту унижал педагогический состав, в том числе женщин, а я не стал этого терпеть, и во время конфликта не выдержал, дал ему пощёчину. Закончилось всё скандалом, мне пришлось покинуть школу, в другие школы города вход мне был заказан, а ехать в район преподавать я не захотел, не в том уже возрасте. Вот и пришлось мне искать другую работу. Хотя репетиторство никто не отменял, по воскресеньям хожу по домам, преподаю немецкий.
На часах уже четверть седьмого. Я решительно захлопнул блокнот, поблагодарил собеседника за рассказ, напомнив, что мне перед тренировкой нужно ещё успеть заскочить домой. А завтра мы с мамой обязательно придём за машинкой. Мама сегодня работала во вторую смену, иначе меня ждала бы трёпка за то, что ушёл утром в училище и пропал. Про себя подумал, что идти в Совет ветеранов, пожалуй, смысла особого нет, бывший фронтовик мне и так достаточно рассказал, незачем распыляться и пытаться объять необъятное: есть главный герой, вот пусть и прёт по своей колее, не сворачивая.
Или всё же желательно сходить, засветиться? Опять же, связи какие-никакие, кто знает, вдруг они пригодятся в будущем… Например, при издании книги.
Уже в дверях Иннокентий Павлович поинтересовался, не буду ли я так любезен принести ему почитать тот самый рассказ, на котором я набивал руку.
– Так заиграли рукопись, паразиты, – притворно вздохнул я. – Пошла по рукам – и с концами. Да и тетрадку с черновиком я уже, пожалуй, не найду. Могу, конечно, попытаться по памяти перепечатать…
– Нет-нет, – замахал руками Морозов, – не стоит. Пишите роман, вот его я с удовольствием почитаю.
Дома
К семи вечера я был в «Ринге». Лица и имена товарищей по тренировочному процессу вспоминались с трудом, почему-то помнился только Димка Мамин, наверное, потому, что поставил мне фингал на городских соревнованиях, да мой теперь уже бывший одноклассник Андрей Веселов, с подачи которого я и пришёл в «Ринг». Впрочем, по ходу тренировки моя память начала выталкивать со своего дна информацию, так что к её окончанию я вспомнил практически всех.
Началось всё с пробежки по залу, затем скакалка, бой с тенью перед прямоугольными зеркалами вдоль одной из стен, после чего отработка ударов в шингарках по мешкам и грушам. Затем Храбсков дал команду обмотать кисти рук эластичным бинтом, велел натянуть потрёпанные перчатки и поставил в пары, отрабатывать ударные связки с уклонами и нырками. Мне достался Мамин, с которым мы были примерно одинаковых габаритов.
– Ты в курсе, что Валерий Анатольевич заявляет тебя на первенство области? – после очередного уклона спросил я его.
– Ага, – выдохнул тот одновременно с правым прямым.
– Не пропустишь?
– Постараюсь.
Вот и думай, что он имел ввиду своим «постараюсь». То ли постарается не пропустить, то ли наоборот. Хотя, пожалуй, всё же первое.
Под занавес тренировки Валерий Анатольевич загнал нас на второй этаж, где находился ринг, а по соседству стол для настольного тенниса. Понятно, не в теннис играть мы будем, хотя после тренировки – ради бога. Спарринги – по одному раунду. Наша пара с Маминым в списке стояла последней.
– Друг друга не калечим, – предупредил тренер, – мне за вас ещё перед родителями отвечать.
Перчатки для спарринга нам выдали получше, чем те, в которых мы отрабатывали уклоны и нырки, там вообще конский волос в прорехи выглядывал. Я глядел на работу товарищей по клубу, непроизвольно отмечая, что не испытываю никакого мандража, как это бывало, помнится, в прошлой жизни перед спаррингами или тем более боями на турнирах. Разве что лёгкое волнение, но это, пожалуй, было нормально.
– Мамин и Варченко, – объявил нашу пару Храбсков. – Максим, ты когда капу [8] купишь? Смотри, последний раз выпускаю тебя в ринг без капы.
8
Согласно Википедии, капа – это приспособление из гибкой пластмассы, надеваемое на зубы с целью защиты от спортивных травм. В наше время их делали из резины.
И точно, помню, что как раз после этого предупреждения тренера отправился в «Спорттовары» за капой. Что ж, придётся ещё раз сходить, уже в новой ипостаси.
Мамин, не мудрствуя лукаво, без всякой разведки попёр на меня танком. Это было в его манере – сразу же ошарашить противника, неудивительно, что многие из боёв, в которых он участвовал, заканчивались уже в первом раунде. Хотя, это я знал, технически он был подкован тоже достаточно неплохо, и при желании мог поработать и на дистанции, как одиночными, так и сериями.