Второй шанс
Шрифт:
– Кто Гордей Романович по образованию?
Дима повернулся к Ветрову, задавшему вопрос.
– Почвовед.
Александр Владимирович захохотал так, что Элеонора выронила ручку, которую она заранее приготовила для росписи в журнале приемки.
– Досматривайте прогноз погоды без меня, и – вперед!
Продолжая смеяться, но уже тише, он размашистым шагом вышел из административного отдела, где стоял контрольный видеомагнитофон.
– Социальный пессимизм… Ишь ты! – долетело из коридора.
Стас только плечами пожал.
Ранним утром в понедельник Александр Владимирович встал, если уместно такое выражение, с первыми
Не прошло и десяти минут, как Ветров высадился из него напротив парадного подъезда ГТРК. К председателю его пропустили без помех. Привычку браться за дела по-крестьянски, с первыми лучами солнца, а зимой задолго до их появления тот приобрел еще в сельском райкоме комсомола. Ныне распорядитель важнейшего телевизионного ресурса области был депутатом законодательного собрания и персоной, вхожей в любые инстанции.
Несмотря на вроде бы неурочное время, у него уже сидел другой гость. Человека с таким лицом можно было повстречать в любом гаражном кооперативе, и он вполне сошел бы за его завсегдатая. От мужиков, обсуждающих достоинства разных видов резины или нелады с карбюратором, его отличали чистые руки и плотный пиджак в крапинку. По иронии судьбы, в начале девяностых, после ликвидации КПСС, человек недолго заведовал автоколонной, теперь же занимал пост вице-губернатора по внутренней политике.
Семёна Михайловича Барышникова папа с мамой назвали в честь маршала Буденного, и его имя с отчеством перевешивали фамилию. На хозяйственной стезе он себя ничем не проявил, зато упорно занимался строительством новой коммунистической партии из обломков старого изделия и, как только Гордей Романович выиграл выборы, переехал в Дом правительства. До перестройки служебным потолком Семёна Михайловича была должность второго секретаря горкома.
Хозяин кабинета отрекомендовал гостей друг другу. Барышников, не экономя силы, пожал руку Ветрову и выжидательно поглядел на него.
– Я подавал свое предложение через Антона Савельевича, – кивнул тот в сторону председателя, без раскачки беря быка за рога. – Если совсем вкратце, то создание регионального медиа-холдинга позволит вам централизовать всю информационную политику, резко повысив ее эффективность. В настоящее время освещение деятельности губернатора оставляет желать много лучшего. С учетом предстоящей предвыборной кампании…
– Я читал, спасибо, – перебил его вице-губернатор. – Мое личное мнение такое: вы в своей записке сгущаете краски. Да, есть определенные шероховатости, но мы в целом справляемся. Гордей Романович… э-э… если можно так выразиться, сам себе медиа-холдинг.
– Поймите, пожалуйста, ситуация неизбежно будет обостряться, – сказал Ветров, уже чувствуя тщетность своих аргументов.
– Понимаем, контролируем ситуацию, – не меняя тона, ответил Барышников. – Вы человек приезжий и просто не можете знать всех наших нюансов.
Хранивший молчание председатель ГТРК громко скрипнул креслом.
– Но вашу просьбу я удовлетворю, – добавил первый гость. – Гордей Романович примет вас сегодня без пятнадцати восемь, перед расширенной планеркой.
Вспоминая тот прием, Александр Владимирович не испытывал ничего, кроме глубокого разочарования и досады. Барышников, на чьей «Волге» он добрался до серого дома на площади, провел его какими-то задними коридорами в
Встреча с одним из лидеров Народно-патриотического союза России продлилась ровно минуту. Царёв в костюме с иголочки, белоснежной рубашке и сногсшибательном галстуке, после взаимных представлений тряся руку Ветрова, истово произнес:
– Очень, очень рад! Знаю, помню.
Александр Владимирович только разинул рот, чтобы уточнить, какими будут дальнейшие шаги, если им суждено быть, как Гордей Романович сыграл на опережение и выдал в также присущем ему монаршем духе:
– Звони моему секретарю завтра прямо с утра. Договорились? Звони, не стесняйся. А сейчас некогда, люди ждут. Всё, Барышников обратно проводит.
Озвучив, таким образом, свой подход к идее медиа-холдинга, он прошествовал к лифту. Дверцы плавно закрылись за ним. Гордей Романович покатил на пятый этаж, в зал для совещаний.
Как человек бывалый, Ветров более не нуждался в пояснениях. Предложение звонить секретарю в порядке общей очереди на языке номенклатуры означало вежливое посылание куда подальше. Конечно, он поговорил утром во вторник с вышколенной помощницей губернатора, которая сказала, что Гордей Романович велел ни с кем не соединять, так как готовится к выступлению в Совете Федерации. Перезванивать и позориться Александр Владимирович не стал.
«Да, на этом направлении пусто, – констатировал для себя Ветров. – Суеты было много, результат нулевой. Ладно, не будем впадать в уныние».
Работа над самиздатовским религиозно-просветительским журналом на заре перестройки приучила его к тому, что уныние – тяжкий грех.
Едальня полыхала эмоциями. Ни один вопрос жизни трудового коллектива, включая размеры заработной платы, не вызывал такой бури, как начавшаяся операция НАТО «Союзная сила» 8 . Службе новостей с ее жестким графиком дебатировать было некогда, и обстановку на Балканском полуострове детально разбирали Юра, Ричард, Фима и примкнувший к ним спортивный обозреватель Валентин Тимофеевич. Дима забрел туда по неосторожности и был тотчас притянут к обсуждению. Собираясь утром на работу, он успел вскользь посмотреть, как взлетают бомбардировщики с базы Авиано в Италии. Ведущие федеральных каналов напряженными голосами рассказывали об ударах по целям в Белграде, Приштине, Нови-Саде, Крагуеваце и других городах.
8
Военная операция против Союзной Республики Югославия после отказа Белграда от вывода армейских частей и сил МВД из Косово и Метохии. Международный трибунал позднее обвинил югославские силы безопасности в преступлениях против албанцев в этом крае.
– Эта агрессия хуже Гитлера! – кричал пухлый и круглолицый Ричард.
Он нечетко произносил «р», поэтому у него выходило «аг-гессия» и «Гитлега». В юмористическом шоу ведущий тоже представлялся как «Фиолетовый агбуз». Происхождение псевдонима было покрыто мраком, но Ричард отстаивал его употребление, не щадя живота своего. Живот у него был изрядный и действительно походил на упомянутую бахчевую культуру.
– При Советском Союзе такого быть не могло! – на правах старшего товарища убеждал всех Валентин Тимофеевич в тренировочных штанах и кроссовках, словно только что явившийся с пробежки.