Второй Шанс

Анонимов Алексей

– Только вот кабинет психолога для меня все равно что пыточные казематы, - вздохнул я, вольготно устроившись в кожаном кресле.

Охранники оставили меня одного в кабинете и удалились. И хотя на мне по-прежнему были наручники, а запястье сдавливал странный браслет, неужели они совсем не переживали о том, что я попытаюсь напасть на психолога? Мне с трудом в это верится. Не могли же они слепо довериться одному моему слову? Значит, я просто чего-то не знаю.

Пока ждал прихода психолога, осмотрелся вокруг. Царящая в комнате атмосфера пришлась мне по вкусу. Чистого голубого неба краска на стенах, большие деревянные окна с бежевыми шторами, забитый

под завязку книжный шкаф в углу, а на стеклянном столике, разделяющим стоящие друг напротив друга кресла, красовалась ваза с белыми гортензиями и чайный сервиз из фарфора. Впечатление портил лишь натюрморт карандашом с изображением керосиновой лампы, перевернутой вазы и яблока. Обычно в кабинетах психолога вешали цветные пейзажи, а не безвкусные и откровенно жуткие натюрморты.

Ждать психотерапевта пришлось недолго. Минут через десять в комнату вошла женщина. Лет тридцати на вид, не лишенная обаяния, но и не то чтобы красавица. Симметричные черты лица и длинные волосы цвета вороного крыла портила родинка над верхней губой. Одетая по-деловому в черную до колен облегающую юбку и застегнутую на все пуговицы белую рубашку с накинутым поверх медицинским халатом.

– Прошу прощения, что заставила ждать. Меня не предупредили заранее о вашей проблеме с речью, так что пришлось одолжить его в лаборатории, - извинилась она и протянула мне графический планшет.
– Позвольте представиться, меня зовут Нина Васильевна Шумилина. Но можно просто Нина.

– Приятно с вами познакомиться. Но у меня нет с этим проблем, - быстро написал я ответ на планшете и показал его ей.

– Что простите?
– не поняла Нина Васильевна.

– Я про речь. У меня нет с ней проблем.

– Конечно же, нет. Но согласитесь, так наше общения будет протекать куда проще.

Я улыбнулся. Отвечать не имело смысла.

– Вы мне не представитесь?
– спросила она, закинув нога на ногу и обхватив колено руками.

– Разве в этом есть необходимость?

– Тогда буду звать вас Алексей.

– Как вам будет угодно, - улыбнулся я.

– Алексей, меня попросили обследовать вас с целью выявить психологические отклонения и не представляете ли вы опасность для себя и окружающих. Поэтому прошу вас, отнеситесь к нашей беседе серьезно. Именно от результатов моего заключения зависит, каким будет ваше будущее. Не стоит все усложнять. Я искренне хочу вам помочь. Но для этого мне потребуется ваша помощь.

Наша беседа затянулась на долгих полтора часа. У нас было что обсудить. Я рассказал ей все о прошлом, настоящем и будущем. Каждую деталь, что посчитал важной. Но не только она получила новую информацию. Я и сам многое узнал. Например, про СОКМ и других игроков, а также, почему мне потребовалось психологическое освидетельствование. В России на данный момент были найдены четырнадцать игроков, включая меня. Так вот, каждый из них в той или иной степени со временем приобретал характерные психологические расстройства, которые повлекли за собой нарушения в сфере чувств, мышления и поведения. У некоторых игроков даже развилась спонтанная шизофрения и умственная отсталость. Опасная комбинация силы и психической нестабильности сделали из игроков бомбы с часовым механизмом. Но риск того стоил. В прошлом мощь страны оценивалась по количеству ядерных боеголовок, а в будущем будут котироваться высокоуровневые игроки.

– На сегодня достаточно, - сказала Нина Васильевна, поставив чашку с ромашковым чаем на столик.
– Планшет можешь оставить себе.

Стоило ей это сказать,

и в кабинет вошел охранник. Один и без оружия. Он проводил меня в столовую, а затем в тюремную камеру с бронированной дверью и минимальными удобствами. Кровать, умывальник и туалет. Вот и все, что там было. До конца дня ко мне никто больше не приходил. Я коротал время за чтением книг на планшете. Предыдущий владелец был тем еще книголюбом. Игр и прочего мусора не установил, зато фантастики и боевиков просто завались. Со скуки точно не умру.

* * *

На следующий день в кабинете генерала Жарова было многолюдно. В комнате площадью двадцать квадратных метров за длинным дубовым столом собралось семь человек. Во главе стола в высоком кожаном кресле сидел сам Жаров, а остальные расположились на стульях по обеим его сторонам. На совещании присутствовали Комар, психолог Нина Васильевна, глава службы безопасности майор Климов, глава исследовательского отдела профессор Загоскин со своим чудаковатым заместителем и взбалмошная рыжая девчонка, закинувшая ноги на стол и хрустящая костяшками пальцев.

– Ну что ж, Нина Васильевна, начнем совещание с вашего заключения. Чем порадуете?
– обратился к психологу генерал, а секунду спустя добавил: - Только, будьте любезны, в общих чертах и понятным языком.

– Конечно, Глеб Геннадиевич - улыбнулась ему Нина Васильевна.
– Психическое состояние пациента считаю удовлетворительным. Он не проявляет явных признаков агрессии, однако в стрессовых ситуациях наблюдаются симптомы острого психотического расстройства личности. Рекомендую медикаментозное лечение и еженедельные сеансы психоанализа. На этом у меня все.

– Спасибо, Нина Васильевна. Тогда передаю слово вам, Сергей Анатолиевич, - посмотрел генерал на профессора Загоскина.
– Что вы можете сказать нам об аномальной устойчивости субъекта к разработанной вами Кратамолазе. Почему время действия сократилось втрое?

– Без полного обследования и анализа крови пока ничего нельзя сказать точно, но...
– начал говорить седобородый старик в медицинском халате, но тут вмешалась рыжая коротышка с самодовольным взглядом.

– Да чего вы Франкенштейна слушаете? У чувака просто дохрена и больше Выносливости. Тоже мне загадка тысячелетия. Давайте уже закругляться. Мне до шестнадцатого уровня всего ничего осталось. Новая обнова просто шикарная! Качайся, не хочу, а я тут с вами сижу.

Загоскин всегда был властным и надменным человеком, не считающийся с чужим мнением, а когда получил Нобелевскую премию по химии, стал совсем невыносимым. Но его терпели за гениальности и нестандартное мышление. Никто даже не думал ему перечить. До недавнего времени. Все изменилось, когда два с половиной месяца назад из Московского СОКМ прибыла Бестия. Таким прозвищем ее наградили в столице. Она была одной из немногих игроков у кого еще сохранилась относительно нормальная психика. Чего нельзя сказать про характер. Он у нее был страшнее стихийного бедствия.

Примерно в это же время Загоскин разработал Кратамолазу и решил протестировать опытный образец на Бестии. Он даже не получил соответствующего разрешения у генерала. Хотя должен был. Просто взял и вкатил Бестии двойную дозу, а когда эффект закончился, чуть не поплатился жизнью за свою наглость. На память о совершенной ошибке ему остался шрам на левой щеке. Загоскин рвал и метал. Он грозился уволиться и рассказать обо всем научному сообществу, если Бестию не посадят в клетку как дикое животное. Но генерал быстро спустил его с небес на землю: