Второй шанс
Шрифт:
Вдобавок и в мирное время каких только коллизий не случалось. Но если имелась гарантия, что никто не заподозрит в укрывательстве огнестрельного оружия, оно тоже в тайники отправлялось.
Даже за год до пенсии Прасковья выкинула фортель в стиле юной партизанки. Начались кровавые девяностые, и бандиты ничем не гнушались. Хоть директора убить, хоть инкассатора ограбить. Вот и попытались три уголовника на своей «девятке» срезать директорскую «Волгу», которой лично управляла сама директор, а на заднем сиденье восседала дородная бухгалтерша. Зарплату
Налётчики знали, что у женщин имеются ведомственные пистолеты, но отнеслись к этому с насмешкой. Куда, мол, двум бабкам-то с нами тягаться? Вот на том и погорели. Двумя выстрелами разбили стёкла задних дверей, приказывая остановиться и прижимая «Волгу» к обочине. Прасковья и остановилась. Зная, что свидетелей бандиты в живых не оставят (уже были случаи), она первой ринулась в атаку. Стреляла и попадала как заправский ковбой, потому что в тире всегда выкладывалась по полной и денег на добавочные патроны не жалела. Из бандитов только один успел выскочить наружу из «девятки» и поднять пистолет. Остальные умерли в машине.
Но героиня Великой Отечественной на этом не успокоилась. Понимала, что начнись следствие, – обязательно впаяют превышение, заклюют толерасты и завоют поборники прав человека. Да и дружки покойников обязательно подтянутся и начнут гнуть пальцы веером.
Поэтому, не прекращая движения, сдёрнула труп водителя на пассажирское место, закинула на заднее сиденье убитого вне машины типа и прокатилась до ближайшего озерка. Туда и булькнула «девятка» вместе с телами. А так как дело было осенью, то отыскали машину только следующим летом. Раки отлично постарались, очистив кости от мяса, а разбираться с баллистическими экспертизами двух найденных пуль никто не стал. Недолго думая списали «мокрое дело» на разборки между группами организованной преступности и закинули в архив.
А ведь пистолеты Козырева у преступников изъяла, сразу завернув их в кожаную куртку, затолкала в пакет и прикопала в приметном месте. Потом перепрятала. С бухгалтером она и не сомневалась, что договорится. Проверенная была тётка, кремень.
Только судьба распорядилась по-иному. Скончалась бедная бухгалтер на месте происшествия от инфаркта. Во время выстрелов по «Волге» сердечная аорта лопнула. Случись такое даже на операционном столе, и то спасти не смогли бы. А о разбитом стекле директор заявила, что камень из-под колёс встречного грузовика вылетел. Никто не стал сомневаться в её словах. Бывает… Тем более что зарплату работники получили без задержек.
Поведав свою историю, дряхлая старушка с некоторым сарказмом поинтересовалась у ребёнка:
– Что брать с собой будем? Автоматы, карабины, пистолеты или гранаты?
Тот тоже свою боевую молодость вспомнил:
– Всё взял бы… Да не унесу. Поэтому не станем мы с тобой, напарница, милитаристами, раздувающими гонку вооружений. Возьмём по пистолету да по запасной обойме к ним. Желательно посовременней. Далеко лежит?
– Близко. На опушке, из окон дома видать, – отчиталась старушка
Ребёнок на это лишь похвально кивал да цокал языком, поражаясь такой практичности. Но время торопило, и откладывать вылазку за оружием старушка не стала. Закрепила на спине корзину, упрятала в рукаве маленькую огородную лопатку и двинулась к хорошо известному ей месту.
Академику только и оставалось, что из окошка наблюдать и на дорогу поглядывать. Вдруг гости нежданные нагрянут?
Обошлось. К вечеру общими усилиями оружие почистили, проверили и подготовили к любым неожиданностям. А там и соседка с молоком подошла. Два больших ведра на коромысле принесла, приговаривая:
– А что делать, Григорьевна? Уже и посуды нет, и банок не хватает, чтобы отстаивать. Да ты сама видела… И что мне с той сметаны да творога?.. Если и на базар свезти нет ни возможности, ни времени… А вот сыр – это хорошо. Его долго хранить можно, месяцами…
– Мой и годами будет стоять, – ревниво напомнила Козырева, показывая, куда ставить вёдра, а потом во что перелить. Посуды в её доме имелось с избытком, объёмная, из нержавейки.
Но глядя, как она натужно поднимает пустые кастрюли, соседка, дородная крепкая женщина лет пятидесяти, посочувствовала:
– Как сама-то справишься? Тяжело небось?
– Ничего, я ковшиком и так всё отмеряю. А на днях внучатая племянница приедет, Лялька, ты её знаешь…
– Лариску-то? Глазастую такую и худющую? Помню…
– Вот она и станет тут всем ворочать. Благо, что давно на мастера выучилась и все наши семейные секреты знает. Будет у неё ещё лучше, чем у меня получаться. И сынок с ней будет, поможет матери и сам на молоке силёнки поднаберёт за каникулы. А уж саму Ляльку и не узнаешь, поди, красавица, женщина в соку…
Так, обсуждая новости и проблемы, женщины отправились в сарай. Там Прасковья передала соседке два малых бидона с герметичными крышками да один большой приготовила на завтра. Потому что дальше уже внук соседский, мальчонка одиннадцати лет, на тележке привозить будет.
– В дальнейшем, если дело пойдёт, и другие держатели коров со своим молочком подтянутся! – С этими словами и вернулась Прасковья в горницу после проводов соседки. – Ну а пока каши наварим да на утро творога сделаем. А в обед твои любимые вареники налепим.
Но академик не был бы академиком геронтологии, не заметь он нездоровый румянец на щеках своей напарницы.
– Стоп, стоп! – чуть не силой остановил он старушку. – Давай угомонись и ложись немедленно отдыхать! В твоём возрасте и состоянии нужен только покой. А ты вон как разбегалась! Ещё помрёшь раньше времени.
– А кашу?..
– Да что я сам кашу не сварю! Ложись!.. Сейчас чая мятного заварю, тебе надо успокоиться, восстановиться за ночь и к утру как огурчик быть.
– С самого утра?