Второй шанс
Шрифт:
– И я!
– заверила Лина.
– Меня от тебя и танком не отволокут теперь. Так что не трусь.
– Ххорошо, - пробормотала я, всхлипнув и вытирая слёзы.
– Вы только верьте мне. Я честно Эва!
– Ну всё, всё, моя радость, не лей слёзы, - прошептал Матвей, прижимая меня к себе.
– Ты без сомнения Эва и я любого смету со своего пути, кто попытается нас разлучить, или обидеть тебя.
– Или они будут иметь дело со мной, - добавила Лина.
– Острый язык далеко не единственное моё оружие и любому будет несладко, кто попытается причинить тебе страдания!
Немного успокаиваясь от этих слов, я обняла Матвея и страх начал отступать, а к моменту,
Сев в кресло, он положил ногу на ногу и спокойно сказал:
– Пока будут узнавать твоё прошлое, проверим, как ты подготовилась к вопросам о жизни Эвы. Начнём с самого простого, что ты должна была хорошо заучить. Для начала расскажи, куда я возил своих девочек на отдых и в какие года, а потом начнём и более досконально разбирать детство и юность Эвы.
– Хорошо, - ответила я.
– С какового возраста начинать?
– С самых первых воспоминаний, - ответил он и выжидающе посмотрел на меня.
Припоминая всё поездки, от выездов в деревню к ранее живым бабушкам и дедушкам, до поездок за границу, я принялась в подробностях рассказывать всё, что помню и чем больше упоминала мелких деталей, тем растеряннее становился отец. По лицу читалось, что каждый эпизод заставляет его вернуться в прошлое и отзывается в сердце приятными воспоминаниями, и он может быть, даже поверил бы мне, но бизнесмен-циник, не привыкший доверять людям, предостерегает его. А может простой страх, что он поверит, а потом всё окажется ложью, и снова придётся отпускать Эву из своего сердца и хоронить надежду, что всё будет, как прежде.
Понимая это и желая переубедить его, в этот раз я позволила себе проявлять эмоции и рассказывать, что испытывала, когда он учил нас плавать, как рассказывал смешные истории, как делился воспоминаниями из своего детства, как учил удить рыбу и водил нас в лес на прогулки - всё, даже малейшую мелочь я старалась вспомнить и рассказать про неё.
И когда мне показалось, что папа сейчас сдастся, он неожиданно поднялся на ноги и, пробормотал, что пора пообедать, выбежал из комнаты.
– Эва, по-моему, папочка сдаётся!
– тихо сказала Лина и улыбнулась.
– Боже, ты начала рассказывать, и я чуть носом не захлюпала от воспоминаний! Я уже много и позабыла, а сейчас так приятно это вспомнить! Не зря я всегда говорила, что ты мой ходячий справочник! Всегда всё помнишь, не то, что я!
– Столько тепла и любви в твоих воспоминаниях, - добродушно произнёс Матвей.
– Даже завидую вам. Теперь понятно, почему вы выросли такими. Обычно в богатых семьях детей заваливают подарками, воспитывают их няни, а родители немного уделяют внимания, либо занимаясь бизнесом, либо светской жизнью. А вас отец всегда любил. Ну а с мамой - и меня чуть воспоминания не растрогали. Судя по твоим словам, в ней было море нежности, любви, мягкости…
– Да, - я улыбнулась.
– До её смерти мы вообще являлись самой счастливой семьёй. И хотя затем папа уже не проявлял так сильно свои чувства, всё равно любил нас и воспоминания того периода не менее приятны для меня. Он всегда находил время, чтобы выслушать нас, помочь с теми же уроками или хотя бы просто побыть рядом, понаблюдать за нашими играми.
В гостиной появился Кирилл, и я прервала свою речь, а он сдержанно произнёс:
– Через двадцать минут в столовой накроют стол и вас пригласят на обед, - а затем повернулся к Лине.
– Ангелина Борисовна, вам звонит Изольда Архиповна. Подойдите, пожалуйста, к трубке на втором этаже.
“Ох, ну вот, судя по всему, начали сбываться предсказания
– Не волнуйся, не ринусь я на помощь Изольде. Ничего у них с папой не получится! Я быстро с ней расправлюсь и вернусь сюда!
– после чего встала и, фыркнув в сторону Кирилла, вышла в коридор.
– И я заодно проверю свои звонки, - сказал Матвей, доставая телефон, который выключил ещё до приезда сюда, чтобы не отвлекали.
– Полностью верна моя версия или твой отец ещё не дозвонился до моего. Номера мобильника то у него нет, а в посольстве так просто к телефону не зовут.
– Ох, даже страшно представить, что подумает твой отец, услышав историю про меня, - нервно произнесла я, косясь на его телефон, когда посыпались сообщения о непринятых звонках.
– Невестка-мошенница ему точно не нужна, особенно, если это может вызвать скандал.
– Ерунда всё это, - ответил Матвей, просматривая вызовы.
– Никаких скандалов не будет. Дальше твоего отца эта история точно не пойдёт. Да и со своим отцом я справлюсь. Он доверяет мне и знает, глупости я делать не буду, и тем более знает, что я не легковерный лопух. Так что не переживай.
Промолчав, я тяжело вздохнула и подумала, что моё возвращение принесёт ещё мало проблем. “Вон, даже папочка не желает в это верить. Также непонятно, что там выплывет с Раей. А ещё придётся, в качестве будущей невестки, знакомиться с родителями Матвея. Если мой отец меня не признает, для них я буду барышней без рода и племени, или с таким прошлым, что лучше сразу повеситься. Они-то, наверное, уже не раз пытались Матвею подобрать девушку из приличной семьи, с образованием, воспитанием, связами и деньгами, а я кто? Никто, пустое место. Ладно, хоть бы красивой была, а то и этим похвастаться не могу”, - я нахмурилась, снова испытывая страх. “Остаётся надеяться на одно, что Матвей не отступится, даже если его семья будет против меня, и мой отец откажется признавать во мне Эву”.
– Ну, хорошая моя, чего ты хмуришься и тяжело вздыхаешь? Нечего бояться, я же тебя люблю и никогда не брошу, - нежно произнёс Матвей, снова выключив телефон и пряча его в карман.
– И я тебя люблю, - ответила я и снова тяжело вздохнула.
– Не было ещё звонков от отца?
– Не было. И давай ты на этот счёт волноваться не будешь. Я сам всё решу. Договорились?
– Договорились, - промямлила я и, уткнувшись в его плечо, судорожно втянула воздух.
– Не знаю, за что мне такое счастье как ты, но очень боюсь потерять всё это.
– Счастье такое, за то, что ты всегда была хорошей, доброй, отзывчивой девочкой, которая видела в людях хорошее и старалась всем помогать. Поэтому тебя наградили мной, - со смешком произнёс он.
– И не думай, что потеряешь всё это. Даже захочешь это сделать сама - не отстану!
– Ты от скромности не умрёшь, - тихо рассмеявшись, ответила я.
– Подарочек мой, упрямый.
– Что есть, то есть, - с важным видом заверил он, а потом склонил голову и поцеловал меня.
– Я с вас тащусь!
– воскликнула Лина, как раз вошедшая в гостиную.
– Тут такое творится, а вы находите время, чтобы ещё полизаться. Слушайте, а у вас губы не болят?