Второй шанс
Шрифт:
— Конечно… ты в полном порядке… кто бы сомневался? — прохрипела она с мягким сарказмом.
Меня изнасиловали. И от этого мне было отвратительно. Я была так зла, что убила бы любого. Меня очень пугало, что такое может повториться снова. А еще мне было стыдно. Какие бы оправдания я себе ни придумывала… как бы я ни пыталась заставить себя думать об этом, как о чем-то вполне объяснимом… факт оставался фактом — мне было очень больно. И боль эта… будет преследовать меня вечно. Я хотела дрожать, но внутри меня стоялое прежнее замогильное спокойствие, сопровождаемое болью.
Рампейдж
— Ай… Терапия не должна вредить настолько сильно.
— Рампейдж… Я… — в ужасе запиналась я.
Она вздохнула, глянув на меня.
— Ты не сделала ничего сверх того, что сделал бы любой жеребец или кобылка, будучи прошедшей через то, что ты прошла.
Она медленно поднялась на копыта и встряхнулась.
— У тебя есть отвратительная склонность подавлять подобного рода переживания. Как у меня. Или П-21. Но тебе нужно помнить, что эти мины все еще там, потому что в противном случае кто-нибудь обязательно наступит на них, и последствия будут ужасны.
— Верно… — тихо пробормотала я. Жертва… Я привыкла думать о других пони в качестве жертв, им вредили, а я была той, кто разбирался с их проблемами. Жертвы были слабыми и беспомощными, вроде Дасти Трейлс, брошенной в дробилку. Пони, которых спасают пони больше, сильнее и лучше них, типа меня. Был ли мой показной героизм обычным оправданием для того, чтобы чувствовать собственное превосходство на другими?
Я не могла сказать наверняка… но эта мысль пробрала меня до самых моих синтетических конечностей.
Я глянула на кровь, покрывающую мои копыта и представила её, струящуюся из одной конкретной пегаски. Та ночь в Тенпони была замечательна… без сомнений… но сидя здесь под дождем, я призадумалась. Одно неверное касание… один безрассудный момент… и я могла навредить Глори так же сильно, как Рампейдж. Мысль почти раздавила меня, и я оглянулась в сторону Глори у фургона, едва видимую сквозь стену дождя на таком расстоянии. Спасибо Селестии, никто из них не понял, что я только что сделала.
— Вот почему ты могла говорить с П-21…
— А ты не могла. И именно поэтому я могу подобным образом говорить с тобой на эту тему, а Глори — нет, — тихо произнесла она, пока мы продолжали наш путь к палаткам.
— Не обижайся… но неужели ты не могла подождать, пока мы не разберемся с Сангвином? Потому что времечко ты выбрала не слишком подходящее.
— Почему ты позволила Цитрин болтать о тебе всю эту чушь? — кивнула она через плечо в сторону Флэнка.
— Она была права, — пробормотала я.
— Ей было больно, и ты знала это. Тебе также известна эта боль, Блекджек. Но между болью и правотой есть разница. Её боль не делает её правой. Если бы болью можно было оправдать любое действие, тогда каждый новоиспеченный рейдер в Пустоши был бы совершенно прав, делая всё, что ему бы не захотелось. Мы все жертвы, Блекджек. Единственная разница в том, как именно мы справляемся с нашей болью. — Она толкнула меня своим крупом. — Полсотни крышечек за трехминутную сессию Пустошной терапии.
Я ничего не смогла с собой поделать, выдавив смешок.
— Значит, в Пустоши есть терапевт?
— А то.
Я покачала головой, мы приблизились к маленькому лагерю, и несколько вещей сразу бросилось мне в глаза. Здесь было около двадцати пони, сидящих вокруг костров. Я внимательно пригляделась к их грязным и тощим телам, они абсолютно не соответствовали надетой на них одежде. Она выглядела почти что с иголочки! А оружие еще блестело заводской смазкой. Ящики довоенной еды были собраны в кучи неподалеку. Но еще более странным было другое: пони просто сидели вокруг костров, напевая один и тот же… не прекращающийся… мотив…
Мотив, который я уже слышала прежде…
Я села, ощущая холодящий кровь ужас, захватывающий меня. Я глянула на стоящую рядом Рампейдж и представила её, окруженной трупиками жеребят. П-21 в роли кровавого тирана, превратившего собственную дочь в машину для размножения. А Глори… Глори — превратившуюся в нечто. Я желала, чтобы сердце грохотало в груди. Желала хватать ртом воздух. Я хотела кричать! Рампейдж что-то говорила, когда я упала лицом вниз, охватывая копытами голову в попытках избавиться от этих ужасающих мыслей. Это же был всего лишь сон, правильно? Или это было что-то вроде видения? Был ли это именно мой сон, если учесть насколько сильно тогда мутировало моё тело?
Затем я услышала тихий голос. Будто маленький колокольчик наполнил мои уши тихим и чистым перезвоном. Я медленно подняла голову и огляделась в поисках источника, но безрезультатно. Рампейдж опустилась на колени рядом со мной и трясла меня.
— Эй! Эй, ты в порядке? Привести Глори? Начать бойню?
Я пыталась очистить свой разум и подумать, пока гудящий мотив боролся с перезвоном внутри меня. К счастью, оба постепенно угасли, и я привела ум в порядок. Я глянула на Рампейдж и покачала головой. Часть меня сильно желала начать стрельбу, было нечто совершенно неправильное в этой ноте. Но я не могла просто взять и вырезать пони, сидящих здесь…
— Нет… нет… — выдавила я. — Я… в порядке. Просто… здесь слишком жутко.
По выражению лица Рампейдж было понятно, что она не верила ни единому моему слову, я впервые за все время нашего знакомства видела её такой взволнованной.
— Уверена?
— Да. Давай… уже пойдем поговорим с ними. Мне нужны ответы.
— Что ж, хорошо. Только обязательно дай мне знать, когда можно будет начать буйствовать! — отозвалась она со знакомой ухмылкой и едва заметным намеком, что её беспокойство ни капли не улетучилось. Я собралась с силами, снова повернулась к лагерю и шагнула вперед.
Коричневый земной пони приблизился к нам, доброжелательно улыбаясь и, по-видимому, не обращая внимания на разыгравшуюся сценку. Нечто неприятное зарычало на задворках моего разума. Он был слишком чистым. Слишком хорошо накормленным.
— Добро пожаловать. Я — Угер. Вы пришли присоединиться к верующим?
Я глянула на его метку в виде штопора, вгрызающегося в сердце, полагаю, что это был шаг в сторону от его прежней жизни.
— Верующие? — спросила я, глядя на гудящих пони. — Кто, они?