Второй шанс
Шрифт:
Идентификационная карточка Императора сделала свое дело. Корабли, висящие в Космосе и блокирующие мятежников, его как будто не замечали. Люк отлетел на некоторое расстояние от «Исполнителя» и завис между двумя разрушителями классом пониже. Поставив шатл на автопилот, он положил руки на штурвал и опустил на них подбородок. Итак, он на свободе. Только что значит, эта свобода. Что теперь для него свобода. Как ни грустно это признавать, если его друзья узнают о его происхождении, ничего хорошего ожидать не приходиться. А они узнают. Рано или поздно. Он вспомнил Мадину, которого вытаскивал из этой передряги, Мон Мотму, звавшую его «Нашим
Да, его отец был Лордом Вейдером. Страшным Лордом Вейдером. Люку вдруг пришло на память, как еле живой после ранения, под действием лекарств и обезболивающих он иногда просыпался в ту первую ночь после бакты, и видел сидящего у постели отца. Отец сидел и смотрел на него. Иногда он расхаживал по комнате, скрестив руки на груди, но все время был рядом. От присутствия отца Люку становилось лучше. Да, в том состоянии, в котором он был, ему все равно становилось лучше, потому что отец был рядом.
Конечно, Лорд Вейдер скинул на него ту каменюку. Но здесь Люк сам виноват. Он ведь закрывался в Силе. Отец не знал, что это он. А на войне все средства хороши. Люк и сам убивал имперских солдат. А теперь, если он вернется… Император был прав: готов ли он стрелять в собственного отца? «И когда только это все закончится!» - раздраженно подумал он. Люк был уже не ребенок, на войне быстро взрослеют, и понимал, что в этой борьбе все лидеры преследуют свои цели. И не всегда они благородные. Так почему он, Люк, должен терять своего отца, просто потому, что сенатор Гарм Бел Иблис или Мон Мотма решили пробиться к власти?
Продумав до конца эту мысль, Люк вдруг понял, что, собственно и сбежать то он хотел, просто из чувства противоречия. Несвобода тяготила его. Какая бы клетка золотая не была, она была клетка. Ему было в ней трудно дышать, думать, двигаться. Ему хотелось вырваться на свободу, полетать на истребителе, завернуть крутой вираж, так что б в кресло вжимало и звезды сливались в сплошную ленту.
Ну вот, он и принял решение, теперь пора его выполнять.
А друзей он терять не собирается. И стрелять в них не собирается. Их он найдет и поговорит. Они поймут.
Развернув шатл, мятежник пошел на посадку в ангар «Исполнителя».
Я так и стоял в ангаре, не в силах покинуть это место, а на выходе, неподалеку, стоял Император, не решаясь ко мне подойти. Внезапно, я услышал звук двигателей приближающегося шатла. «Кто там еще?» – Недовольно подумал я и замер от удивления. В ангар влетел все тот же шатл Императора. Трап опустился, отъехала дверь. Я смотрел и не верил. Судьба подарила мне еще один шанс?
По трапу сбежал мой сын, на последней ступеньке приостановился и затем нерешительно направился ко мне. Подойдя, остановился, чуть склонив голову на бок и разглядывая меня.
– Ты еще не передумал усыновить меня?
Я отрицательно покачал головой, не в силах ответить.
– Ладно, тогда я останусь. Только у меня условие: в боях против повстанцев я не участвую, и в мозги ко мне ты не лезешь.
–
– если у тебя только эти два условия, то, я так понимаю, во всем остальном ты мне беспрекословно подчиняешься?
У сына поползла вниз челюсть от такой наглости, видимо такой вариант не рассматривался.
Расслабься. Я пошутил.
Мальчик вздохнул.
– Ладно. А «Исполнителем» порулить дашь?
========== Глава 15 ==========
Глава 15
Мы миновали уровень, на котором располагалась наша общая каюта, и мальчишка заволновался:
– Куда мы идем?
Я пожал плечами:
– Домой, разумеется. В мое личное крыло.
– Мы уже входили в мои апартаменты. – Вот, там тренировочный зал, там – конференцзал, - пояснял я, указывая на ближайшие двери. – Твоя каюта.
Я открыл дверь и пропустил вперед сына, который тут же остановился на пороге. Что происходило в голове у моего ребенка, можно было понять и без помощи Силы. Мне стало грустно. Мой сын не должен был так реагировать на мало-мальски комфортное помещение, предоставленное ему.
– Если тебе не нравится, - не выдержал я, - ты можешь переделать все по своему вкусу. Во что-нибудь светлое и веселое.
Сын вскинулся было, - мысль - то была когда-то подслушанная, но промолчал, только смущенно попытался запустить пятерню в свой стриженный ежик.
– Да нет, все нормально…
– Правда?
– А где твоя каюта?
– Рядом. Дверь вон там. Но вообще – то у тебя каюта совсем отдельная.
Люк огляделся. Его аппартаменты состояли из небольшой спальни, гостиной и прихожей, выдержанных в строгих темно-сине-зеленых тонах. Мебель в этих же тонах, огромный головизор на стене. В гостиной, ближе к стене, стоял письменный стол с компьютерами. Мягкий ковер на полу. Вот, собственно и все. Ничего особенного, вроде. Но я знал, что такое расти на Татуине, а потом ютиться в клетушках повстанческих казарм.
– Ну как тебе?
Мальчик пожал плечами. Он был непривычно тих и задумчив.
– Люк? Что?
– Нет, ничего… просто… понимаешь…
– Ты мне скажешь, и я пойму, безусловно.
– Ну, понимаешь… - мальчик опустил голову. – А нет ли у тебя чего –нибудь попроще, поменьше. А то это как-то непривычно… Я вообще – то не привык…. к такому.
На мгновение я замер. Что можно на это ответить?
– Вообще – то есть, конечно, - я взял мальчика за плечи и развернул лицом к себе. При этом, он продолжал упорно смотреть в сторону. – у меня есть замечательная подсобка. Там можно поставить раскладушку. Как, устроит?
– Сын закусил губу, чтобы не улыбнуться, - только боюсь, Учитель меня не поймет, если узнает, что у меня сын в кладовке ночует. – Люк не удержался и фыркнул. Потом любопытно посмотрел на меня.
– Учитель, это кто?
– Ты его знаешь. Император Палпатин.
– Император?!
Люк уставился на меня, пораженный.
– Но я же его…. Почему же он….
– Не хотел мешать тебе самовыражаться. Это в его натуре. – Пояснил я. - И кстати… Перед адмиралом Пиеттом придется извиниться.
– А это кто?
Это тот бедолага, которого ты Силой приложил, во время побега.
Мальчик тихонько застонал:
– Мне обязательно надо было это делать с адмиралом?!
Конечно, на простых офицеров ты не размениваешься!
– про Императора я благородно не стал напоминать.