Второй взгляд

Jodi Picoult

SECOND GLANCE

Copyright © 2003 by Jodi Picoult

Originally published by Atria Books, a Division of Simon & Schuster Inc.

All rights reserved

Издательство АЗБУКА®

В первый раз Росс Уэйкман едва не отправился на тот свет. Ему почти повезло. Вторая и третья попытка покончить с собой оказались не столь удачными.

Во второй раз он уснул за рулем, и машина, съехав с моста, свалилась в озеро. Спасатели обнаружили Росса на берегу. Когда «хонду» вытащили из воды, выяснилось, что все дверцы заперты и ни одно из стекол не выбито, хотя их покрывает паутина трещин. Каким образом Уэйкман выбрался из машины, оставалось за пределами понимания. Не говоря уже о том, как он умудрился не получить ни единой царапины.

В третий раз на него в Нью-Йорке напал грабитель. Он оглушил свою жертву ударом по голове, выхватил бумажник, а потом выстрелил Россу в спину и бросил умирать. Пуля вполне могла бы раздробить лопатку и пробить легкое, но этого не произошло. Невероятно, но она застряла в кости, и этот крохотный кусочек свинца с тех пор болтался у Росса на связке ключей вместо брелока.

Что же касается первого раза… Много лет назад гроза застигла Росса посреди поля. Молния, прекрасный голубой зигзаг, раскроила небеса и поразила его в сердце. Потом, когда Росс очнулся, врачи сообщили ему, что в течение семи минут он был фактически мертв. Они полагали, что молния прошла по касательной. Если бы в грудную клетку Росса ударил разряд с силой тока пятьдесят тысяч ампер, жидкость, содержащаяся в клетках организма, закипела бы и тело взорвалось бы в прямом смысле слова. Однако молния ударила рядом, и сила тока, поразившая Росса, была изрядно снижена, хотя этого оказалось довольно, чтобы нарушить ритм его сердца. Да, чертовски везучий парень! – повторяли врачи.

Они ошибались.

Теперь, расхаживая в темноте по скользкой влажной крыше дома супругов О’Доннелл, Росс даже не думал об осторожности. Прохладный августовский ветер, прилетевший с озера Онтарио, играл длинными волосами Росса, и они падали ему на глаза; струйки дождя проникали за ворот. Невзирая на эти помехи, Уэйкман, ловко подобравшись к стрельчатому окну, установил водонепроницаемую видеокамеру, позволявшую следить за тем, что происходит на чердаке.

Ботинок скользнул по старой крыше, посыпалась дранка. О’Доннелл,

– Осторожнее! – время от времени кричал он.

Росс знал, что ему хочется добавить: «Привидений у нас и так достаточно».

А еще он был уверен: с ним ничего не случится. Он не сорвется с крыши; он не полетит вниз и не разобьется. Именно поэтому Росс отваживался на самые рискованные трюки; именно поэтому он вновь и вновь подвергал себя опасности. Перепробовал все: скалолазание, прыжки с высоты «на резинке», курение крэка… Он помахал мистеру О’Доннеллу в знак того, что все слышит. У Росса Уэйкмана не было ни малейших сомнений: он не умрет, хотя отчаянно желает смерти. Это так же ясно, как и то, что через восемь часов взойдет солнце и для него, Росса, начнется новый день.

Спенсер Пайк, разбуженный плачем ребенка, сел в постели. В каждой комнате дома престарелых «Тенистые сосны» горели ночные лампы, пожиравшие столько электричества, что, по мнению Пайка, его хватило бы, чтобы осветить весь Берлингтон. Тем не менее Спенсер не различал ничего дальше спинки своей кровати. Из-за этой чертовой катаракты он вообще мало что видел. Но иногда, по пути в туалет, он замечал, как из зеркала на него глядит некто, чье лицо не бороздят морщины и не покрывают пигментные пятна. Потом этот молодой человек, которым был когда-то Спенсер, исчезал – и старику приходилось довольствоваться крохами, оставшимися от его жизни.

Однако слух у него все еще был острым. В отличие от большинства жалких старперов, населяющих этот дом, Спенсер не нуждался в слуховом аппарате. Он слышал даже то, что вовсе не хотел бы слышать.

Например, детский крик, который повторился снова.

Спенсер нашарил кнопку вызова медсестры. Несколько минут спустя она вошла в комнату:

– Что случилось, мистер Пайк?

– Какой-то ребенок плачет.

Сестра поправила подушки и заставила его лечь.

– Здесь нет никаких детей, мистер Пайк, и вы это прекрасно знаете. Это вам приснилось. – Она погладила его по костлявому плечу, некогда сильному и крепкому. – Все, что вам надо, – закрыть глазки и снова уснуть. Завтра у вас непростой день. Вы ведь помните о встрече?

«С какой стати она сюсюкает со мной, как с младенцем? – пронеслось в голове у Спенсера. – И почему сам я веду себя будто малое дитя?» Он позволил сестре укрыть его одеялом до подбородка. Воспоминания комом подступали к горлу – туманные воспоминания, от которых на глазах закипали слезы.

– Может, принести вам напроксен? – ласково спросила сестра.

Спенсер покачал головой. В конце концов, он был ученым и прекрасно знал, что лекарства, способного облегчить его боль, человечество не изобрело.

В жизни Кёртис Уорбертон был куда меньше ростом, чем казался на телеэкране, но в полной мере сохранял свое прославленное обаяние. Именно благодаря этому обаянию шоу «Богемские ночи» имело столь высокий рейтинг. В темных волосах Кёртиса, напоминавших мех скунса, посверкивала седая прядь, появившаяся девять лет назад, в ту памятную ночь, когда у его кровати возник призрак деда. С тех пор, кстати, и началось увлечение Кёртиса паранормальными явлениями. Его жена Мэйлин, женщина эльфийской наружности, чьи экстрасенсорные способности были хорошо известны полиции Лос-Анджелеса, сидела рядом и что-то чиркала в блокноте, слушая, как Кёртис расспрашивает хозяев дома.