Второй закон
Шрифт:
Ответ-то, оказывается, лежал прямо на глазах!..
— Поворачивай к площади Галактики. Мне нужно домой.
Таксист глянул на меня слегка удивленно.
— Надо бы заехать на станцию, воды долить. Мало осталось.
Я наклонился к нему и глянул на приборы.
— Ничего, до площади хватит. Там я тебя заправлю. Поворачивай!
Он свернул.
Спустя четверть часа мы остановились у трапа "Забавы".
— Можно позвонить от вас? — Попросил таксист.
— Заходи.
Я провел его внутрь, отозвал Галса, который свирепо зарычал на чужака. Указал таксисту путь на мостик,
— Во-первых, у тебя слишком хорошая машина, — прокомментировал я, пока он корчился от боли. — Во-вторых, ты все время молчишь, а таксисты так не умеют. В-третьих, ты согласился поехать к свалке и даже не потребовал доплаты. И главное. Ты мог не узнать меня в лицо, но яхту "Забава", жилище Одинцовых, знает в городе каждая собака, а уж тем более — таксист! Ты же упорно не называл меня по имени. Зачем таксисту скрывать, что он знает пассажира?
— С-ссука… — простонал лежащий.
Я вытащил у него из-за пазухи крошечный лазер и отбросил подальше.
— Скажи-ка мне, слежка дублируется?
— Не… нет.
— Когда ты должен выйти на связь?
— Ко… когда узнаю про зеркало. К… как больно-то! Зачем же по руке!..
— Кому ты собирался звонить?
— Ему.
Я наступил каблуком на сломанную руку.
— А точнее?
— Аааа!.. Ссскотинааа! Климову капитану кому же еще!
— Хорошо, — кивнул я. — Значит, не врешь.
И тут раздался сигнал вызова.
Не отходя от пленного, я приказал:
— Терминал — в голосовой режим! Принять вызов.
— Брат, ты не поверишь! — Загремел из динамика голос Ника. — Зеркало Леры — это бомба, сингулярность! И мы знаем, кто ее ищет! Мы нашли в таможенных спис…
— Заткнись! — Рявкнул я так, что Галс поджал уши. — Ни слова больше! Терминал — отключить связь!
И, конечно, я опоздал. Этот беспечный дурень успел сказать про таможню!
Лежащий на полу агент болезненно усмехался.
— Связь, конечно, прослушивается?
— Еще бы!
— Когда они будут в космопорту?
— Сам знаешь. Из Центра на аэре семь минут полета, — от злорадства его голос даже окреп. — А машиной — два часа. Ты никак не успеешь.
— Не успею?
— Ни за что!
— Это мы посмотрим.
Чтобы не тратить время на веревки и узлы, я просто вышвырнул все из инструментального шкафа и запер там пленного.
Не успею? Ну да, машиной — два часа. Через семь минут капитан Климов с бригадой влетят в здание таможни. Через десять отберут у Ника зеркало. А через двадцать будет у нас новый Председатель… Только уже не председатель, конечно, а Великий Вождь. И воцарится этакий четвертый рейх, и барьер будет вместо железного занавеса, и арсенал под рукой у вождя, и граждане все на учете — распределение питания очень кстати, и сразу для каждого поводок заготовлен — электрический провод от паростанции к жилищу… Просто как по заказу! Вспомнится нам как сладкий сон придурковатый оптимизм Павла Петровича!
Осталось
Включить системы управления. Питание всех агрегатов. Реактор в горячий режим. Прогрев двигателей!
Засветились экраны, в брюхе корабля загудели ускорители частиц. Судно просыпалось от девятилетнего сна.
Я уложил Галса в антишоковое кресло и тщательно затянул ремнями. Пристегнулся сам. Из внутреннего кармана вынул визитку Председателя и сунул в порт терминала. Связь установлена. Ответа еще не было, но терминал на том конце записывал мое послание.
— Павел Петрович. Против вас происходит переворот. Черное зеркало — это антиматериальная бомба, и она вот-вот попадет в руки Климова. Срочно присылайте всех, кого можете, в космопорт, в старое здание таможни!
"Ускорители готовы" — вспыхнуло на экране. Я задал маршрут и нажал пуск. Связь прервалась в момент, когда выхлопной газ пережег кабель.
Тугими струями пламени "Забава" оттолкнулась от земли и прыгнула ввысь.
По степени безумства я мог бы поспорить с Мюнхгаузеном на пушечном ядре. В мире, где температура — страшнейшее из зол, я летел на реактивной тяге. Дюзы выбрасывали струю плазмы в семь тысяч градусов Цельсия. Шлейф раскаленного газа тянулся за яхтой на сотни метров. Окружающий воздух мгновенно остывал и закручивался воронкой циклона. От самой кормы, рассекая небо, за яхтой следовал смерч.
Магнитные поля отжимали плазму от внутренней поверхности сопел, но часть ионов все же врезалась в стенки, и те быстро остывали. Аварийные датчики захлебывались криками. Скоро сопла замерзнут настолько, что перестанут выдерживать давление, и тогда газ разорвет их. Но до того я успею достичь космопорта! Наверное.
Ускорение было таким, что темнело в глазах. Тяжелая кровь отхлынула от мозга, сознание угасало. Я оглох и почти ослеп. Сквозь розовую муть виднелся только носовой экран. В две минуты "Забава" достигла апогея, перевалила за него и начала падение. На экране вдали крошечным серым пятном появился космопорт.
Перегрузка сменилась невесомостью, и голова прояснилась. Я четко видел, как вырастают прямо по курсу кубики таможенных складов. Крыша одного из них была раскрыта лепестками, внутри показались два каплевидных аэра. Я нацелил яхту туда, и мониторы взорвались воплями об опасной траектории. Склад вырастал на глазах, он занял собой пол-экрана, стали видны фигурки людей, бросившихся в стороны от аэров. "Забава" снизила скорость, скорректировала тягу по нормали и кормой опустилась внутрь склада. Вихрь плазмы заполнил зал.
Я вышел в снежное королевство. Все вокруг — пол, стены, опоры, контейнеры с грузами — серебрилось инеем. Корма и сопла яхты покрылись пятнами изморози, раскаленный газ маревом дрожал под ними. Оба аэра, попавшие под выхлоп, превратились в отморозки. Один из них "Забава" задела стабилизатором, и аэр раскололся надвое. Второй напоминал ледяную скульптуру.
В стороне, у входа в административное крыло, показались люди. Вставали из-за контейнеров, послуживших им укрытием, ошарашено оглядывались. Я пошел к ним, поднимая на ходу нейтрализатор.