Вторжение драконов. Последняя битва

Хеннен Бернхард

— Почему ты так думаешь?

Нодон махнул рукой в сторону моста, от которого валил черный дым.

— Мост горит. Мы больше не можем преследовать их.

— Наш полководец считает иначе.

Нодон удивился. Он не предполагал, что Солайн, ожесточившийся эльфийский князь из Аркадии, которому небесные змеи вдруг ни с того ни с сего доверили верховное командование в походе, проявит какую-то инициативу. Прежде он всегда считал его неспособным проявить воображение.

— Солайн

хочет воспользоваться брошенными на берегу двухкорпусными лодками, чтобы построить переправу через реку. Он уже послал повозки обратно в Вану, чтобы набрать там древесины и веревок.

Нодон глядел на горящий мост.

— А смысл какой? Нам потребуется не меньше дня, чтобы построить такой мост из лодок. К тому моменту все дети человеческие сбегут через ту звезду альвов, через которую и пришли.

— Не думаю, — мрачным тоном заявила Айлин. — У небесных змеев на их счет другие планы.

Все пропало

Она видела, как лев падал с неба. Не как камень, но и без того было ясно, что приземление будет неудачным. Роскошное животное не делало ничего, чтобы замедлить полет, а оба всадника безжизненно висели в седле.

Шайе вдруг показалось, что какая-то невидимая сила сдавила ей горло. Неужели этот всадник в карминово-алом плаще — это Аарон?

— Кажется, наши бессмертные вошли в положение нас, смертных, — с совсем несвойственным ей цинизмом произнесла Нинве.

— Мне нужно туда! — Шайя отделилась от длинной вереницы беженцев, в которую превратилось еще вчера такое гордое войско.

Нинве схватила ее за руку, пытаясь удержать.

— Нет! Они не захотят, чтобы такие, как мы, видели в таком состоянии наших божественных правителей, — теперь в глазах ее читалась искренняя тревога. — Такие, как мы, рождены не для того, чтобы общаться с бессмертными. Ничего хорошего из этого не выйдет! Не ходи туда.

Шайя вырвалась. Она должна видеть Аарона. Когда она побежала, лев уже почти достиг земли. Существо из живого металла несколько раз бессильно взмахнуло крыльями, пытаясь улететь прочь от тумана и врагов. Орел, атаковавший его прежде, еще кружил в небе, не пытаясь напасть снова.

Взметнулась туча снега, когда лев рухнул наземь. Несмотря на то что Шайя находилась на расстоянии доброй полумили от него, она услышала скрежет металла. Воцарилась жуткая тишина. К месту падения бросилось несколько степняков. Только теперь бывшая принцесса осознала, что один из упавших, должно быть, ее отец, Мадьяс.

Ее брат, Субаи, был среди тех, кто помчался ко льву, за ним следовал его личный знаменосец с полковым штандартом, с которого свисали три белых конских хвоста. Он не должен видеть ее! Шайя побежала медленнее. Ее обгоняли мужчины. Она узнала Орму и еще нескольких знакомых из отряда кушитов, телохранителей Аарона.

Принцесса поняла,

что хочешь не хочешь, придется признать, что Нинве была права. Глупо было приходить сюда, хоть и совсем не по той причине, которую предполагала ее приятельница. Никто из них не должен видеть ее! Шайя плотнее закуталась в одеяло, наброшенное на плечи и голову, поправила шерстяной шарф, закрывавший губы.

Она почти добежала до места падения, когда навстречу ей бросился всадник с угрожающе опущенным копьем. Серебряный лев упал в большой сугроб с подветренной стороны холма.

— Держись подальше! — крикнул ей воин, но она уже увидела то, что не было предназначено для глаз смертных. Из груди отца торчало сломанное древко копья. Доспех его пропитался кровью.

В седле его удерживали только тугие ремни. И не нужно было глядеть ему в лицо, спрятанное за волчьей маской, чтобы понять, что он мертв.

— Прочь! — Стальное копье коснулось ее груди. — Шлюхам здесь не место!

Она увидела, как отстегивали Аарона от высокой спинки седла. Он обмяк на руках у Орму.

— Женщина...

Охваченная яростью Шайя схватила копье за древко и рывком потянула его на себя, заставив удивленного всадника вывалиться из седла. Один удар в висок — и он уже не шевелился. Нужно идти дальше... Никто не заметил, что она сделала. Пока что. Все взгляды были устремлены на обоих бессмертных.

Аарона как раз укутали в плащ, кушиты унесли его прочь ото льва. Один удар сердца Шайя видела его, сломанное львиное забрало его шлема. Один миг, растянувшийся на целую вечность.

У женщины подкосились ноги. Не может быть. Все не может закончиться вот так! Неужели боги все же оставили их? Аарон был благороднейшим из бессмертных. Единственным, чьи планы не ограничивались интересами только его королевства. Возможно, он безумен, но он хотел изменить весь мир. Именно эту черту она любила в нем больше всего. И в конце концов ушла, чтобы их любовь не задушила эту мечту. Неужели теперь конец всему?

Чьи-то руки легли ей на плечи. Женщина обернулась. Нинве!

— Пойдем отсюда! Это место не для нас, — голос ее был хриплым от страха. — Происходящее здесь слишком велико для двух простых девушек.

Шайя почувствовала, как что-то внутри нее разбилось. У девушки не было ни сил, ни желания противиться. Она позволила Нинве поставить себя на ноги и увести прочь. Они снова присоединились к длинной веренице беженцев, но Шайя продолжала брести только потому, что Нинве тащила ее за собой.

Шайя не могла заставить себя забыть о сломанном забрале. Она смотрела прямо перед собой, видя только львиный шлем-маску, пробитый ударом меча. Солнце двигалось по небу, опускаясь в роскошный алый закат, словно небо вознамерилось поджечь все вокруг. Ветер свежел, трепал тяжелое одеяло Шайи. Беглецы шли молча, лица сосредоточены, слегка наклоняясь вперед, словно склоняясь перед безжалостной тиранией холодного северного ветра.