Вторжение в Московию

Туринов Валерий Игнатьевич

Они, князь Александр и князь Адам, отец и сын, разительно отличались один от другого. Князь Адам, оставив уже давно виленских иезуитов, с чего-то полюбил вдруг православных. И та церквушка православная, у реки, была построена им для убогих. А князь Александр ходил в католиках всё так же. И из-за религии они жарко спорили, порой у них до ссоры доходило. Но если дело касалось выгоды или грозили беды им, то оставляли они свои церковные распри тотчас же.

А незнакомец, о котором они совсем уже и забыли, выглянув в окно, заметил в саду, среди вишен, прогуливающихся дам… «Вон и панночка! Ох как хороша!.. Вот мне бы прижать

её!» – мелькнуло у него непроизвольно.

– Матюшка, иди сюда! – окликнул князь Адам его и, не дожидаясь, когда он подойдёт, стал развивать перед ним свой план; он вынашивал его уже несколько месяцев. – Итак, слушай внимательно! То дело, о котором тебе говорил пан Меховецкий, начнём мы сами! А остальное, поверь, придёт к тебе само собой! Народ подарит тебе всё: хоромы, вино, меха и войско от беды!..

Но незнакомец, казалось, не слышал его, пошёл опять вольно разгуливать по горнице и заглядывать во все её закоулки, как бродячий кот. Он был угловатый и странно двигался. Сначала он резко дергался вперёд и тут же останавливался, как будто не знал, куда и зачем идёт… Затем начиналось опять всё то же… Но вот он задержался на какое-то мгновение на одном месте, настороженно скосил большие выпуклые глаза и посмотрел на князя Адама. Он подозревал, всё ещё подозревал, что его здесь разыгрывают. И он решил подыграть им.

– Но чтобы девок там хватало!

Меховецкий оторвался на секунду от блюда и поднял руки, как бы сдаваясь на милость довода такого: «Всё будет – как изволишь!»

«О господи, какой же идиот!» – мелькнуло в голове у бедного князя Александра.

– Зато покорный, – тихо промолвил князь Адам, догадавшись о его мыслях, и снова весело хмыкнул: «Хм!»

А незнакомец походил ещё некоторое время по горнице, теперь уже раздумывая о чём-то. Затем он уселся опять в кресло и помолчал, глядя на Вишневецких.

– Ну что же, паны, давай ударим по рукам! – решился он, видимо, на что-то и даже протянул руку старому князю.

Князь Александр поиграл желваками на бледных скулах от этой очередной его выходки и заговорил, резко, чеканя каждое слово:

– Вот что я скажу тебе, молодчик! Забудь привычки грязные вот эти! – покрутил он неопределённо рукой в воздухе. – Ты роль Димитрия заучишь! В Московии он жив в сердцах! На этом, Матюшка, всё!

От возмущения он даже легонько стукнул своей сухонькой ладошкой по столу.

– Пан Александр, я подучу его, подучу! Непременно подучу! – поспешно заверил Меховецкий старого князя, подобострастно кивая головой.

Незнакомец, заметив это, посмотрел на него так, будто открыл что-то для себя вот только что, и холодно спросил его:

– И куда же мы сейчас? – Он понял, что полковник всего лишь пешка в руках хозяев вот этого замка, вот этих князей Вишневецких.

– Сейчас?.. Сейчас отправимся в Путивль. Оттуда уйдёшь уже один в Стародуб. За кого выдать себя – знаешь! Подбери попутчиков, чтоб было с кем время коротать…

Прощаясь с незнакомцем, князь Адам с чувством пожал ему руку: твёрдую, но потную, липкую.

Незнакомец подошёл проститься и к старому князю Александру. Тот не двигался с места и с раздражением ожидал, когда он покинет горницу, не настроенный к сердечным проводам с подозрительной личностью. Но когда тот подошёл к нему с какими-то странными телодвижениями, как пёс в стае перед вожаком, и протянул ему несмело

руку, он, на секунду замешкавшись, вяло, но всё же сунул ему свою ладошку, как тряпочку какую-то.

Первым из горницы вышел Меховецкий. А незнакомец, прежде чем покинуть её, надел свой плащ и опять набросил ловким движением на голову глухой капюшон кармелита так, словно он уже давно был привычным для него.

Князь Адам, провожая гостей, снова выбежал на галерею и посмотрел вниз. Там, во дворе, уже толпились у повозки слуги, сидели в сёдлах пахолики, подле лошадей прохаживался кучер, лениво похлопывая кнутом по голенищу сапога.

Меховецкий вышел из парадной двери внизу господского дома и залез в повозку. За ним следом туда же юркнул незнакомец. Кучер уселся на козлы, тронул лошадей, и повозка мягко выкатилась через узкие ворота замка.

Когда князь Адам вернулся в горницу, князь Александр сосредоточенно жевал что-то. Увидев его, он покачал головой и слегка ссутулился над столом, как будто всё ещё сопротивлялся чему-то. Затем он раздумчиво промолвил:

– М-да!.. У него же нет бородавки!

– Зато она есть у Молчанова! – ухмыльнулся князь Адам. Он был настроен серьёзно. Теперь он поставил вот на него, на этого незнакомца. Игрок он был азартный.

В горницу вошла его супруга, княгиня Александра, дочь литовского коронного гетмана [4] Карла Ходкевича, среднего роста миловидная женщина. Вместе с ней вошли старая княгиня и Урсула, старшая сестра московской царицы Марины Мнишек. Сейчас Урсула приехала сюда, в родовой замок Вишневецких, одна, без детей. Она оставила их дома, в поместье, на попечении прислуги. За ними вошла и горничная с девицей-подростком, той, которую увидел из окна незнакомец в вишнёвом саду, дочерью князя Адама и Александры.

4

Гетман – военачальник в Польско-Литовском государстве.

– Ну, господа, как – договорились? – томным голосом спросила Урсула мужчин, немножко нараспев растягивая слова. Она, высокая и стройная, совсем не походила на свою царственную сестру ни ростом, ни сложением. Как и умом особенным она не блистала тоже. Всё это досталось младшей сестре. – Ведь не намерены же вы оставлять всё так, как есть? Не правда ли, господа? Как же они там, бедняжки, в краю суровом? Как нищие, тепла не видят, солнца! Средь варваров и дикарей попробуйте-ка сами пожить!

Она приложила платочек к сухим глазам и поджала губы, стараясь выдавить из себя хотя бы слезинку. Но нет, не получилось. Тогда она снова обратилась всё с тем же к князю Адаму:

– Адам, ну ты-то ведь человек решительный!

– Нельзя, нельзя так, господа! – упрекнула мужчин по-матерински строго и старая княгиня.

Дамы знали о визите Николая Меховецкого. Догадывались они также, что мужчины что-то затевают для освобождения пана Юрия Мнишки с Мариной, князя Константина Вишневецкого и послов из дальней ссылки, из Ярославля, куда их отправил Василий Шуйский, когда взошёл на трон после убийства царя Димитрия. Но князь Александр и князь Адам хранили в тайне то, что они затеяли, как ни хотелось поведать им самим о том. Они боялись молвы, огласки. Это непременно навредило бы пленникам, родным.