Вторжение в Ойкумену
Шрифт:
Аннабель, которая стала де Белле, внезапно даже для самой себя, зарделась.
— Работать они не умеют, да и не хотят, а желают ловкачить, всовывать доверчивым простакам разные прожекты. Иначе к ним бы не было претензий у них в стране. Это я повторяюсь, потому что лехийские дворяне любят кричать, какие они борцы за свободу…
— Он и правда верит в то, что говорит, — невежливо перебила Аннабель, своего увлёкшегося шефа. — И деньги, ну, по крайней мере, на жизнь у него хватает. Жерар…
Девушка игриво присела на краешек стола и поиграла локоном.
— Ах, Ани, Ани! — тон де Монфора с
— Августин Карницкий, — сказала де Белле, поворачиваясь к де Монфору спиной, чтобы тот помог ей справиться со шнуровкой.
— Ну и имечко, — вздохнул Жерар. — И чего ему не сидится в объятиях своих восточных братьев? Впрочем, нам-то что жаловаться…
Августин Карницкий и правда не производил впечатление очередного лехийского прожектёра из тех, что шляются по мировым столицам и просят помочь на освобождение свободной Лехии и цепких лап Склавинских медведей. Однако с точки зрения де Монфора, он нёс полную чушь. Поэтому, выслушав лехийского дворянина, Жерар внимательно посмотрел на него и сказал:
— Всё это хорошо молодой человек, — и хотя де Монфор был старше его не больше чем лет на шесть — семь, но годы революции, интриги, позволившие привести к власти Алурию, заставляли чувствовать его много пожившим, и много видевшим. — Я верю, да и вижу, что вы человек искренний, не из тех, кто хочет поживиться за счёт нашей казны. Однако в ваши расчёты вкралась небольшая, но существенная ошибка.
— Какая? — взволнованный Карницкий вплотную придвинулся в столу и наклонился.
Монфор усмехнулся про себя. Ну ведь и правда, перед ним молодой идеалист, что варился в своём кругу, таких же лехийских дворян, которым мнилось, что не будь Склавинской империи, Мономаховых, восстановивших свои давние права, пусть и на другой территории, но Лехия могла бы чего-нибудь добиться. Мечты, мечты. Наивность и незнание истории. Если бы не две империи, поделившие зоны влияния на моэнийском континенте, то их обязательно опрокинули тёмные расы в союзе с турсманами, и все эти королевства, княжества и герцогства, много лет назад попали в кабалу к тёмным, или были уничтожены.
— Сколько лехийцев поддерживает возрождение Лехии в старых границах? Из них дворяне, священники, маги, купцы, а самое главное — какие у вас есть силы? И я говорю про военных. Кто будет воевать за свободу и независимость?
Августин покраснел, а Монфор посмотрел на него отечески.
— Вот видите. Мы бы рады вам помочь, но кому помогать? Кучке молодых идеалистов?
— Я… я… — молодой идиот покраснел, опустил глаза и потянулся к шляпе.
Ну всё, можно заканчивать игры, и переходить к делу, решил де Монфор.
— Но вы не переживайте, — заботливо сказал он. — Мы вам поможем, подскажем, что надо делать, и как при этом избежать внимания со стороны Тайного приказа.
В глазах Августина Карницкого было столько радости и надежды, что Жерару де Монфору захотелось отечески потрепать его волосам. Юный дворянин был очень похож на ребёнка, у которого чуть было не отобрали конфетку, но внезапно дали две.
— Но почему вы это делаете? — вдруг насторожился Августин.
Жерар де Монфор аккуратно снял руку Аннабель
— Вы читали прокламации Её императорского величества Алурии Первой, которые она издавала по восшествию на престол? — спросил де Монфор.
— Не всё, — признался юноша и снова покраснел.
— Так вот, — Жерар протянул его брошюру. — В них сказано, что её императорское величество, поклялась бороться с чернокнижием и тёмными расами, везде и всегда, а также создать империю добра и света, покончить с ересями. И впредь бескомпромиссно бороться с Тьмой, которая разъедает основы нашего мира!
Молодой идиот слушал его разинув рот. Кажется, ему очень хорошо легла на уши вся эта чушь, про добро и свет. По идее на этом можно и заканчивать, но де Монфор был слишком обстоятельным человеком. У Карницкого рано или поздно возникнут вопросы, так вот, на них лучше ответить сейчас, чем юноша начнёт над всем этим думать — может додуматься до чего-то не того...
— Может казаться, что Склавинская империя борется с силами зла, — начал он чуточку мягче. — Когда-то так и было. Но сейчас всё изменилось. Магические университеты Агис-Петросполя выпускают чернокнижников, игнорируя просьбы пяти патриархов. В Трансфавонии сотрудничают с некоторыми из тёмных рас, а из недавнего — заключённый ими союз с Турсманской империей, чтобы противостоять Алурии Светлой!
Это было не совсем так, и как глава разведки Жерар де Монфор знал точно. Склавинская империя в Трансфавонии старалась не трогать эфритов, существ, которые похожи на маридов, но они были скорее нейтральными, нежели тёмными и сами порой страдали от набегов своих тёмных сородичей. А с турсманами так вообще первой заключила союз Алурия, так что здесь, можно сказать, была ничья. Про чернокнижников и говорить нечего. Они издавна были частью магического сообщества, и только фанатички типа Алурии их начали всерьёз преследовать и уничтожать. Правда, только сейчас, после неудавшихся покушений на Кавелье и Тома — вот, кстати, тоже задачки, кто же за этим стоит на самом деле? Впрочем, об этом потом.
Потому что олух съел заготовленное и даже добавки не попросил. Наоборот, в его глазах зажглась жажда безудержного фанатизма и решимость сражаться до конца, за независимость своей Лехии, от проклятых, договорившихся со злом склавинов.
Жерар де Монфор всё-таки отечески потрепал по плечу недотёпу и сказал ему, чтобы он возвращался в гостиницу и ждал, когда ему передадут точные инструкции, что делать. Августин Карницкий сразу же вскочил и стал благодарить нейстрийца.
— Ну и как он тебе? — спросила его Аннабель, которая курила, глядя в окно.
— Полезный идиот, — Жерар сел на подоконник рядом. — Но если нам удастся поджечь Западную Склавинию, не сейчас, понятное дело, а позже, когда рядом будут стоять наши войска, то это будет просто чудесно.
Аннабель рассеянно кивнула, не отрываясь от вида за окном.
— На что смотришь? — поинтересовался Жерар.
— Наслаждаюсь видом плантинийских улиц, — улыбнулась девушка. — На которых не буйствует чернь, никого не убивают, не поджигают дома, а прогуливаются дамы с кавалерами, играют дети… И ведь всё это благодаря тебе.