Вторжение в Ойкумену
Шрифт:
Визирь протянул Влатке шесть портретов. Она бросила взгляд — ничего интересного, самые обычные люди.
— Начнёшь вот с этого, — он протянул портрет мага с очень хитрым лицом и всклокоченными волосами. — Скоро он окажется за пределами империи. Может быть, к нему присоединится кто-то ещё. Его зовут Владислав Замойский, и ты встретишь его в одном из портов Грозового моря, где выдашь себя за рабыню, бежавшую от похотливого рабовладельца. Замойский — чародей, а их ты способна обмануть, в этом я убедился.
— Я вам не обманываю, — истово стала уверять его девушка.
— Знаю, знаю, — кивнул Гюрхан и посмотрел на
— Нет, — забормотала девушка, но не стала сопротивляться, когда Гюрхан с Ильхамом растянули её на столе.
Её мучители накалили железо и приложили к белому телу Влатки Кнежевич. Девушка завизжала, забилась и потеряла сознание.
— Вы уверены в ней, господин? — мрачно спросил таврокефал.
— Абсолютно, — кивнул Гюрхан. — Мыслей я прочесть не могу, но ложь распознаю при любой защите. Она и правда видела смерть и поэтому боится меня.
Ильхам пожал плечами, как бы говоря — воля ваша. Влатка лежала без сознания вызванного жуткой болью от клеймения, но даже в таком состоянии её посещали видения — голова, насаженная на копьё, которая поднимается над одной из площадей Мехмедкалы. Да, она действительно видела смерть.
Глава 39. Последние дни генералиссимуса
В отличие от Альстафа, который пытался подавить репрессиями восстание в Кантабрии, Эжен Тома в Риволланде вёл политику мягкую, больше направленную на умиротворение захваченных городов. Это обуславливалось двумя причинами: он следовал советам умеренного Луи де Кавелье, и во исполнение главной задачи — отрезать Ингварова в Гельвеции, до того как подойдут склавинские войска, или же всё-таки примет помощь алеманов. Последние, правда, старались не высовываться без нужды, потерпев страшное поражение в битве при Ринко.
Даже в возращённом Цвайбурге, он старался обойтись без наказаний, подписав всем бунтовщикам амнистию, при этом заявив, что они находились под влиянием враждебного мага. Кстати, само наличие склавинских магов в Цвайбурге, вызвало небольшой дипломатический скандал. Жерар де Монфор, направил ноту в Агис-Петросполь, обвинив империю в нарушении правил войны, на то получил отповедь, в которой ему напомнили, что нейстрийский генерал собрался повесить подданную склавинского императора, не являвшуюся военнослужащей, случайно оказавшуюся в Цвайбурге, без суда и следствия, исключительно по политическим мотивам. Маги, которые спасали жизнь своей коллеге, не собирались поднимать восстание. Но не потому, что считают Алурию законной правительницей, ибо она узурпаторша, а по причине гуманности.
Получив это послание де Монфор, сказал, ставшей его женой Аннабель, что теперь у него точно развязаны руки для действий в Западной Склавинии.
— В Лехии, — с улыбкой поправила его жена. — Теперь это Лехийское королевство, стонущее под железной пятой склавинских оккупантов, раз уж Алурия всё-таки согласилась с нашим планом, благодаря действиям этих магов.
Впрочем, Алурия де Перинё, в любом случае дала бы отмашку на эту интригу. После того как она самовластно сменила короля Кантабрии, доселе стеснявшаяся таких резких шагов женщина
Сам же Василий Александрович Ингваров полагал, что дела у него в полном порядке. Захватив последний крупный город Гельвеции — Раурику, практически без боя он готовился к обороне, чтобы встретить сначала Максимилиана д’Арно, возвращавшегося из Нейстрии со свежими войсками, а потом, возможно, и саму Алурию, которая, захватив Латинское королевство, готовилась к решающей битве с воспрянувшими духом алеманами.
По этой причине он разделил часть войск, отправив имперского князя Андрея во Вьюшатель, чтобы он смог встретить Алурию, если бы она вздумала войти в Гельвецию. Узнав об этом от своих шпионов д’Арно ехидно ухмыльнулся и двинул свои войска на Вьюшатель, избегая столкновений с Ингваровым. Он решил использовать старую политику, сделав вид, что боится прославленного полководца и устроить с ним сражение на своих условиях.
Андрей Мономахов в тот день на своей шкуре убедился, насколько превосходят нейстрийцы возглавляемые магами Алурии все войска Моэнии. Атаковав ранним утром его позиции, те стали забрасывать огненными шарами укрепления, и поэтому, ненадолго думая, принц Андрей приказал своих сохранившимся частям отступать. Это вызвало гнев Ингварова, который считал, что склавинские войска должны были уцепиться за окрестности Вьюшателя. Он даже на время отстранил имперского князя от командования.
Однако и ему самому пришлось скоро отходить, так как с севера на него двигались объединённые армии Кавелье и Тома. Плюнув на гордость, он запросил помощь у алеманов, понимая, что поддержки от своей страны уже вряд ли дождётся. Единственная находящаяся рядом армия была разгромлена, а новую было решено не посылать, так как желание воевать у Склавинской империи таяло день ото дня. Эрцгерцог Иоганн выдвинулся, чтобы прийти на помощь генералиссимусу, но уже было поздно. Путь ему преградил Эжен Тома. В завязавшейся битве все остались при своих, но продвижение войск алеманов было остановлено, а сам Тома по приказу Кавелье уселся в оборону, хоть ему такое и было не по душе.
Пока же склавинская армия не покинула Раурику, Анджей Качмарек бродил по её узким улочкам, где дома были построены в стиле старой Лацийской империи. Что-то его цепляло, но он не мог понять что. Было несколько мест, в которые его тянуло с особой силой, и он пытался разобраться, что же именно там случилось больше тысячи лет назад, и почему именно его привлекает эта история.
Но разобраться у него не получилось. Посоветовавшись с инженерами, Ингваров понял, что успешно оборонять Раурику с имеющимися силами, у него не получится, и отдал приказ отходить к Тайрике. В городе он оставил небольшой гарнизон, на всякий случай. Вдруг как-то удастся продержаться, да и совсем бросать гельветов на произвол судьбы он не хотел.
Остатки армии Ингваров разделил на четыре части. Одну повёл сам, вторую доверил принцу Андрею, третью взял Мансуров, а четвёртая, куда попал Анджей Качмарек, возглавил генерал Иван Петрович Дука. Весьма хладнокровный полководец, он возвысился во время войн в Одисстайских горах, блестяще себя проявил во время сражения при Лутулентии, в первую очередь тем, что умел сохранять спокойствие даже в самых тяжёлых ситуациях. Это его фланг не дрогнул, во время атаки, и позволил совершить Ингварову манёвр с заманиванием нейстрийцев.