Вторжение в рай
Шрифт:
Толпа разразилась испуганными криками. Люди начали разбегаться, ища укрытия за деревьями и кустами, со страхом глядя в вечернее небо, словно ожидая, что оно вот-вот потемнеет от тучи стрел. Вожди кланов пронзительно кричали, призывая подать им коней, их воины схватились за собственные луки и стрелы. Вазир-хан почти мгновенно оказался рядом с Бабуром, прикрывая мальчика своим телом и оглядывая окрестности. На равнине у реки возможных укрытий было не так уж много, но большого валуна или кучки кустов вполне хватило бы, чтобы укрыть одинокого лучника, умелый, направляемый злобой выстрел которого мог
— А тебе, повелитель, нужно немедленно вернуться во дворец.
Бабур все еще не мог оторвать глаз от стрелы.
— Смотри! — Он наклонился и выдернул ее из земли. — Тут что-то накручено на древко.
Бабур разорвал красный шнур, крепивший к стреле лист пергамента, развернул его и всмотрелся в письмена. Турецкая вязь была ему знакома, но буквы плясали и прыгали перед его глазами, никак не желая складываться в слова.
Вазир-хан забрал у него письмо и прочел вслух:
— «Могущественный Шейбани-хан, владыка мира, с подобающей учтивостью сообщает, что, прежде чем луна успеет трижды родиться и умереть, он завладеет выгребной ямой, именуемой Ферганой, и прилюдно помочится на ее трон». Поганый узбек!
Воин презрительно сплюнул, однако Бабур приметил на его лице тень тревоги.
— Что это?
Подбежавший астролог выхватил послание из пальцев Вазир-хана, пробежал глазами текст, и Бабур услышал, как тот резко втянул в себя воздух. Сцепив руки и раскачиваясь на пятках взад-вперед, коротышка заголосил:
— Шейбани идет на нас, этот алакчи, этот убийца… Вижу, вижу это! Он едет на черном скакуне, копыта коего сокрушают в пыль черепа людей… — Его голос сорвался на визг: — Шейбани-хан идет! Смерть и разорение идут за ним по пятам!
Тут рядом с Бабуром образовался и Квамбар-Али, следом за которым поспешали казначей с управляющим. Вся троица сокрушенно качала головами.
— Совет соберется сегодня же вечером, сразу по завершении церемонии. Шейбани-хан не рассылает пустых угроз, — заявил визирь.
Юсуф и Баба-Кваша поддержали его энергичными кивками, Баки-бек — тоже. А вот со стороны Вазир-хана никаких знаков согласия не последовало. Напротив, он смотрел на визиря так, что Квамбару-Али это явно не понравилось.
— Визирь, мне кажется, тебе стоило бы попытаться успокоить людей. Если тебе понадобится навести порядок, мои воины в твоем распоряжении.
— Ты прав, Вазир-хан, благодарю тебя.
Квамбар-Али склонил увенчанную тюрбаном голову и поспешил прочь: остальные советники последовали за ним. Слыша, как Баки-бек на ходу бормочет что-то насчет надвигающегося конца, Бабур ощутил прилив раздражения. Взойдя на трон, он подберет себе астролога получше, чем этот бесхребетный червяк. Непонятно, как только отец его терпел — и почему вообще приблизил к себе? Возможно, семья Баки-бека в кои-то времена сослужила добрую службу и заслужила награду.
Поскольку стало ясно, что немедленной атаки, скорее всего, не последует, люди начали понемногу выбираться из своих укрытий, отряхивая пыль с одежды. Однако из уст в уста стало передаваться имя Шейбани-хана, а следом послышались сетования и плач, как будто люди решили, что участь
— Повелитель!
Вазир-хан снова встряхнул его, на сей раз так сильно, что плечо мальчика чуть не выскочило из сустава.
— Это послание, — понизив голос до настоятельного шепота, произнес воин, — вовсе не от Шейбани-хана. Ну, как такое могло бы быть? Шейбани со своими ордами кочует по ту сторону гор, он никак не мог так быстро прознать о кончине твоего отца. Нет, все это разыграно, и не иначе как Квамбаром-Али. Возможно, он надеялся убить тебя, но в любом случае планировал нагнать на людей страху, поселить в их сердцах панику, чтобы они думали будто нуждаются в защите, которую им не сможет обеспечить малолетний правитель. У него свой план, а у нас свой — и мы не должны от него отклоняться. Поезжай в крепость, только нигде, ни с кем не останавливайся. Я последую за тобой, как только смогу.
Проникнувшись звучавшей в голосе Вазир-хана тревогой, Бабур кликнул коня и вскочил в седло. На секунду Вазир-хан придержал его повод и сказал:
— Еще немного, повелитель, всего несколько часов, и все будет в порядке.
С этими словами он хлопнул коня по лоснящемуся крупу и подал своим стражникам знак следовать за Бабуром.
Уже скача галопом по пучковатой траве, под усилившимся дождем, Бабур оглянулся через плечо. Ему удалось разглядеть Квамбара-Али, стоявшего, воздев руки, перед возбужденной толпой. Интересно, что он там делает, успокаивает их или, наоборот, подливает масла в огонь паники? Мальчик нутром чуял, что Вазир-хан прав: злодейская рука, направлявшая стрелу с посланием, принадлежала вовсе не узбеку.
Порывшись в глубоком кармане стеганой попоны, куда он сунул стрелу, Бабур нашарил ее, перехватив на миг поводья зубами, вытащил, разломал пополам и бросил на землю. Обломки приземлились на темные кучки овечьего помета.
— Как прошла церемония, сын мой?
Кутлуг-Нигор спала с лица, глаза ее покраснели от слез. Бабур слышал доносившийся из глубины гарема приглушенный плач: женщины, в соответствии с обычаем, оплакивали усопшего правителя в своих покоях. Ему показалось, что всхлипывания их звучат странно, словно в унисон — как будто каждая боялась умолкнуть первой.
— Все нормально, матушка, — ответил он, решив не рассказывать ей о неприятном происшествии, по крайней мере, до поры до времени. До сих пор ему ни разу в жизни не случалось утаивать ничего от матери, но что было делать: узнав, что ему грозила опасность, она бы до смерти перепугалась.
— А твой отец? Он упокоился с миром?
— Да, матушка. Мы вознесли молитвы, и он обрел покой в Раю.
— Ну что ж, стало быть, настало время позаботиться о живых.
Она хлопнула в ладоши, и вперед выступила Фатима, ближайшая служанка, державшая в руках желтое шелковое одеяние, расшитое золотой и серебряной нитью с цветочным узором, и того же, желтого цвета, бархатную шапку, увенчанную качающимся павлиньим пером. Кутлуг-Нигор почтительно приняла у прислужницы облачение и сказала: