Вторжение
Шрифт:
— И только ты вечно пропадаешь в библиотеке, обложившись книжками.
— Эй, посмотри на меня — я ведь в Америке, — ухмыльнулась я и тут меня озарило. — Это ты специально, придумала, да?
Юлька отвела глаза в сторону от камеры.
— Юлыь'- рыкнула я.
— Тебя парень ждет, — фыркнула в ответ сестра, так ни в чем и не признавшись.
На секунду между нами повисло красноречивое молчание. Родные — по настоящему родные души — способны обходиться без слов.
— Знаешь, очень хорошо, что мы есть друг у друга, — в такт моим мыслям, произнесла Юлька. — Я люблю тебя, сестричка.
— Ия тебя! — улыбнувшись, ответила
Распрощавшись, Юлька вроде бы отправилась спать, а я принялась быстро одеваться — на парковке возле здания общежития уже стоял ярко красный, с откидным верхом, феррари.
Кейн прекрасно знал, что я не люблю выделяться из толпы, а потому… а потому специально выкидывал такие фортели.
Вздохнув, я быстро закинула сотовый в сумку, и, нацепив балетки, выскочила за дверь.
Кейн ждал меня на первом этаже общежития — возле лестницы, прислонившись спиной к стеклянным стенам холла. Высокий, мускулистый, притягивающий к себе внимание… надменный. Он наблюдал за снующими по лестнице и холлу студентами как за мельтешащими насекомыми — на лице его играла отстранённая, не скрытая сейчас ничем, высокомерная ухмылка. Если честно, он и сам казался здесь чем — то уж совсем инородным — инопланетянином, пришельцем, случайно, по недоразумению, попавшим на планету Земля.
Здравствуй, радость моя, — заметив меня, широко улыбнулся парень. Неприятная ухмылка куда — то спряталась, испарившись без следа. — Прекрасно выглядишь.
Если бы это сказал кто-то другой, я бы может быть и заподозрила сарказм или насмешку — что может быть прекрасного в кофточке с китайского рынка и джинсах, купленных уже здесь, в Денвере, в одном из самых дешевых магазинов.
Но взгляд Кейна не обманывал.
— Никогда в себе не сомневайся, — поцеловав меня куда — то в область макушки, заметил парень. — Хищники всегда чувствуют слабость.
— Но мы ведь люди, — рассеянно пробормотала я.
— Правда? — удивился Кейн. — Разве вы не едите животных?
— «Вы»? — ехидно переспросила я, — А ты уже что, не причисляешь себя к нашему виду?
— Этого ещё не хватало, — фыркнул Кейн. И тут же перевёл тему. — Пошли уже, кино скоро начнется.
Открыв дверь, он пропустил меня вперёд, на ходу процедив что-то на своём языке.
Уже в машине, наблюдая за тем, как пара черных джипов стартует вслед за нами, я удивилась: а джипы — то тут откуда, но вслух задать вопрос не успела, потому как Кейн поинтересовался:
— Не хочешь узнать, на какой фильм я взял билеты?
— Не — а, — честно призналась я.
У Кейна от удивления вытянулось лицо.
Мом… Неужели моя девочка готова признать, что ей понравится любое кино в моей компании?
Я, поерзав на кожаном сидении, тут же покраснела, пытаясь уйти от правды. Нет, на самом деле, так всё и было: Кейн пару раз меня даже в дорогущие рестораны уже вытаскивал — туда, где простые смертные вообще не встречались. И ничего — пережила. С ним мне всё было… как море по колено. Но признаться об этом вслух я не могла. Боялась. А потому я ляпнула первое, что пришло в голову (то есть правду):
— Любое кино в твоей компании превращается в комедию. Так что, какая разница?
— Да ладно, — фыркнул Кейн. — Прямо таки в комедию.
— Смотри, — я стала вспоминать, загибая пальцы на руке. — Помнишь, мы пошли на фантастику, и ты смеялся весь фильм как ненормальный.
— Алёна, но ты сама всё видела, — хохотнул Кейн. — Я понимаю: фантазия,
— Очень может быть, — согласилась я.
— Не может быть, а точно, — простонал Кейн — Это, в конце — концов, не профессионально!
— Это просто кино.
— Которое должно вдохновлять будущие поколения. Я ведь правильно понимаю?
Я пожала плечами.
— Пожалуй, что так. Где — то — развлекать, где — то вдохновлять.
— Ну вот, — довольно кивнул Кейн. — А чему там можно научиться? Или вдохновиться?
— Это же не учебный фильм… Там более важна атмосфера, переживания героев. А все технические неточности — это второстепенное. Ты когда замороженные полуфабрикаты покупаешь, ведь не рассчитываешь получить то, что на картинке — не так ли? Говорят, чтобы хорошую фотку сделать, фотографы на какие только ухищрения не идут: снимают почти сырые продукты — чтобы те не потеряли форму, при этом аппетитный вид получается только из — за обработки кулинарными фенами. И всё — вуаля, аппетитная картинка готова.
Кейн сощурился.
— Ты же не ешь полуфабрикаты. — И поскольку я замолчала, рыкнул. — Алёна, не смей есть эту гадость!
— Да я давно уже дома, то есть в общаге, не питаюсь… я и так с тобой скоро колобком стану. Почти каждый день ланч в колледж — Кейн, это немыслимо!
— Зато ты уже не шарахаешься от меня, как от прокажённого, — спокойно заметил парень. И тут уже я дернулась. не зная, как понять его слова. После небрежно брошенной на колени кредитки…
— Алёна, не думай себе всякой ерунды, — закатив глаза, простонал Кейн. — Я знаю, насколько ты занята в будни, и точно знаю, что о пище ты вспомнишь в последний момент, когда под боком будет только эта ужасная картошка фри или пережаренные кусочки псевдокуриного филе.
Такое за мной водилось крайне редко, но я тактично промолчала, просто потому, что совместные ланчи мне тоже очень нравились. И дело тут было не в еде — я вполне могла обойтись парой йогуртов и бананом.
Но вот сидеть под раскидистом деревом, наслаждаться природой, тишиной. пением птиц… И обществом Кейна — что могло быть лучше.
— Ладно, оставим фантастику — миролюбиво протянула я. — Но у тебя и романтическое кино превращается в комедию. Помнишь ту романтическую драму. где девушка не могла выбрать между двумя парнями?
Женщина априори не может выбирать, — явно сдерживая смех, протянул Кейн. — Это всегда дело мужчины. Самки значительно слабее… их природа для другого создавала.
— Ты прям рассуждаешь, как будто мы в каменном веке живём, — всплеснула я руками.
— Алёна, — снисходительно посмотрел на меня Кейн. — Люди — такой же биологический вид животных, как… те же волки или медведи. Разве что разума побольше… или поменьше — это как посмотреть. Но инстинкты никуда не денешь: раньше мужчины добывали еду, теперь деньги. У женщин же во все времена была одна главная задача: понравится самому сильному самцу. В каменном веке — это был самый удачливый, самый сильный охотник теперь же, обленившись, человечество наивно рассчитывает на простые бумажки — самец может быть рыхлым и даже, иногда, довольно тупым, но если у него есть деньги — он желанен каждой самке. — Кейн фыркнул. — Это, конечно, неестественно и глупо, но вы давно свернули на этот путь.