Вторжение
Шрифт:
— Я взял его слепок и привязал к нему свою нить. — В его глазах… плескалось торжество, почти пряча под собой страх. Страх за нее.
— Он не сможет ее обнаружить? — С каким-то благоговением в голосе, едва ли не шепотом проговорил Гадриэль.
И я его очень хорошо понимал: сам еще до конца не мог осознать открывшегося Сашке. Да что говорить про меня, если Тахар поглядывал на моего Советника не скрывая своего любопытства. Правда, очень похожего на то, что каждый раз сопровождало появление поблизости Закираля.
— Я для него буду частью нити, которой он связан
— Мне кажется, кое-кому стоит вернуться в мои покои… — Еще не до конца понимая, что рождается в моей голове, задумчиво начал я.
Ни мысль, ни то, что хотел сказать, закончить мне не удалось. У Александра проснулась жажда бурной деятельности, а спорить с ним, когда он был в таком состоянии… было себе дороже. Уже успел убедиться, причем, на своей собственной шкуре. Так что, когда он фыркнув, перечислил тех, о ком я совсем недавно подумал, комментировать его догадливость не стал. Чтобы не нарваться на что-нибудь крайне ехидное.
Несмотря на мое нынешнее положение, кое-кто не видел необходимости с ним считаться. Впрочем, если уж он с отцом позволял себе определенные вольности, то что уж говорить обо мне, чьего авторитета в его глазах явно не хватало для того, чтобы обойтись без своих штучек.
Хотя, стоило признать, что это было значительно лучше, чем то, чего я боялся.
— Пойдем-ка, мой друг, — вновь обхватил я за плечи Гадриэля, еще раз давая понять, что стиль нашего с ним общения не претерпел никаких изменений. Ни по одному из двух возможных оснований, — выпьем по глотку вина, пока Александр будет собирать всех, кого он упомянул. Ты мне коротко обрисуешь все, что произошло, а уж подробно…
Я бросил взгляд на Сашку, пытаясь намекнуть, чтобы он не слишком торопился — нам с черноволосым Лордом не мешало бы пообщаться наедине. Тем более что все, то же самое, он мог узнать у Ригана с Валиэлем. А то, что их папеньки поторопились вцепиться в своих великовозрастных детишек, в данном случае не играло никакой роли: ни Тахар, ни Ксандриэль не откажут мне и Сашке в такой малости, как выяснить все первыми.
— Вы там сильно не надирайтесь. Дождитесь хотя бы нас.
Его голос был слегка фривольным. Но глаза смотрели на меня без этого, кажущегося веселья. А в тот момент, когда Гадриэль, вздрогнув под моей рукой, оглянулся туда, где еще недавно темнел контур портала, показав на Лорда взглядом, качнул головой, словно прося позаботиться. И в этом было столько мужества, столько внутренней стойкости, что я в душе содрогнулся.
Не знаю, о чем думал отец, когда затевал свою игру с моей дрессировкой, но, мне кажется, он даже не мог предположить, насколько сильными окажутся эти двое: моя жена и ее сын.
— Спасибо, что напомнил. — Весьма двусмысленно начал я, так же взглядом давая показывая, что все понял. — Мой первый указ будет касаться именно тебя. Ты и все, что крепче родниковой воды, отныне не совместимы. Я, конечно, вполне ценю твои открывшиеся способности, но предпочитаю проснувшись утром быть уверенным, что я все еще на земле темных эльфов.
Ни на мгновение не допуская, что
— Я бы на месте темноэльфийского народа задумался, — в отличие от Гадриэля, я уже догадывался, что выскажет покинувший нас Сашка, и поэтому ткнул того в бок, предлагая внимательно прислушаться к тому, что он услышит, — Элильяр был занудой, но ты…
Да… стоило признать, что мы друг друга так или иначе, но стоили. И проказница судьба сделала нам самый ценный подарок: не только свела нас вместе, но и дала познать настоящую дружбу. И я верил, что очередное ее испытание сделает нас лишь сильнее.
— Он очень изменился. — Голос друга все еще был опустошенным, но… в нем уже слышались проблески жизни.
И значит, наши с Сашкой усилия не пропали даром.
— Ты себе еще не представляешь насколько. — Кивнув в сторону дворца, где в свете магических светильников маячила спина быстро удаляющегося княжича, уверил его я. — Пойдем, сначала я расскажу, чем мы развлекались в ваше отсутствие. А уж потом…
Я не стал договаривать: все было понятно и без слов. Мы не имеем права предаваться отчаянию и унынию. Мы не можем позволить чувствам завладеть нашими душами. Мы просто обязаны трезвым взглядом смотреть на то, что происходит и… действовать. За себя, за тех, кто рисковал и продолжал рисковать собой, ради того, чтобы мы шли вперед не в слепую.
— Лайсе здесь, во дворце? — С понятной мне осторожностью спросил Гадриэль, опасаясь причинить мне еще большую боль.
И успокаивало лишь одно — прошло слишком мало времени, чтобы мы все смогли вернуться к себе, вновь научиться говорить, не оглядываясь в прошлое, не отводя взгляда, в глубине которого будет прятаться жалость.
— Нет, она осталась у князя. — Сделав вид, что не заметил, как он пытался меня щадить. — Ирэн решила взять ее под свою опеку до твоего возвращения.
— Непривычно осознавать, что ты — Правитель. — С легкой насмешкой, в которой уже почти не было следов горечи, заметил Гадриэль. — Несмотря на то, что ничего другого и не ожидалось.
Это он отметил весьма точно: непривычно. Сначала я этого ждал, потом… всячески избегал. Но… тому, чему суждено произойти…. И не нам спорить с предначертанным судьбой. И остается лишь решить: стеная и сокрушаясь, или с честью и выдержкой, с верностью и доблестью пройти по этому пути.
— Саражэль уже просил меня назначить ему преемника. Нисколько не сомневаясь, кто им будет. — С теми же эмоциями, что и он, ответил я.
— Он всегда был верен Элильяру. Так что его решение последовать за ним вполне понятно.
От его заявления я вынужден был остановиться. Впрочем, разве чего-то другого я ожидал?! Сделав Гадриэля начальником личной разведки я руководствовался отнюдь не его прекрасными глазами.
И то, что он просчитал и действия отца, и Саражэля… не удивляло… Просто… я был рад, что ничего из произошедшего не сказалось на его способности быстро и четко анализировать ситуацию.
— Значит и со вторым указом проблем у меня не будет. — С пусть и немного грустной, но улыбкой, ответил я на его понимающий взгляд.