Вторжение
Шрифт:
Стоп, я думал они будут рассказывать про заповедник. При чём здесь вообще Москва? Что же там за осколок такой. И ведь по новостям ничего подобного не говорили.
Как я понял, экспедицию в данный момент собирают именно к осколку в подмосковье. Но что тогда происходит в Путоранском заповеднике?
Решив оставить размышления на потом, сконцентрировался на докладе Марины Олеговны.
Перепуганные жители небольшой деревеньки, позвонили в полицию. Они решили, что на них напали террористы. Всерьёз их не восприняли, но наряд отправили. Удивительно только, что никто не заметил небесное тело на подлёте.
Итак,
Оперативный дежурный в полицейском участке, после пропажи наряда, всё-таки насторожился, но не придумал ничего лучше, как отправить по следу пропавшего наряда специальный отряд быстрого реагирования. СОБРы повторили трюк тех, за кем их послали и тоже исчезли со всех радаров.
После пропажи двух отрядов забили тревогу. Было доложено куда следует, и за дело взялись более серьёзные инстанции. Те сразу сообразили, что лезть грудью наголо туда больше нельзя и решили разведать местность с помощью дронов. Увы, но дроны не смогли долететь даже до грузовиков СОБРа. И тогда уже попробовали со спутника отыскать пропавших людей. И, хоть сами машины, обнаружить удалось, людей так и не нашли, будто в той зоне все вымерли.
— Полицейский УАЗ в данный момент находится на просёлочной дороге на расстоянии двухсот метров от падения обломка, — к этому моменту слово взял майор Кудрин. Тот самый, который проводил со мной допрос. — Бронеавтомобиль СОБР не доехал до УАЗА буквально пятьдесят метров. Причин произошедшего пока установить не удалось.
Затем начался рассказ про третий отряд, который уже состоял из военного спецназа. Именно в составе этого отряда и состоял солдат Порохов, которого я видел ранее и, который до этого летел нашим рейсом. Так получилось, что он как раз в тот день заступил на службу и его, по чистой случайности, отправили именно на это задание.
Судя по всему выходило так, что если бы не Порохов, они так бы и не узнали никаких подробностей. Как же тесен мир. Хотя нас в эти подробности пока еще не посвятили, однако обещали в скором времени исправить ситуацию.
— Согласно инструкциям полученным от командования, мы покинули спецтехнику за километр до цели, чтобы не повторять ошибок предыдущих двух отрядов, — рассказывал сам старший сержант Порохов. Перед выходом на сцену он переоделся. Над ним уже видимо поколдовали врачи, по крайней мере, рана на лице была едва видна. Голос у него был ровным и спокойным, что никак не вязалось с его рассказом. Ведь он же совсем недавно был на волосок от гибели. — По мере приближения, члены отряда начали чувствовать недомогание.
Кто-то из зала поднял руку:
— На каком примерно расстоянии?
— Ориентировочно, на отметке пятьсот метров, — буднично доложил Порохов.
— В чём проявлялось недомогание? — уже зарекомендовавший себя Константин Юрьевич тоже был очень активен и задавал уточняющие вопросы в каждый удобный момент.
— Сначала слабость, боль в ногах, — начал перечислять старший сержант. — На такое, как вы понимаете, у нас жаловаться не принято, однако парням видимо совсем было невмоготу. Рядовой Гришин пожаловался, что идти очень трудно, остальные его поддержали, хотя я ничего подобного не чувствовал. После этого сержант Тарасов повёл себя нетипично… — Порохов поморщился,
— Что значит нетипично? — задал вопрос хмурый усатый мужчина. Он был в одет в камуфляж без знаков отличия, что довольно странно. Не знаю кто это был, но мужчина и не спешил представляться.
— Сказал, что разгрузка чересчур у нас тяжёлая, да и вообще, зачем мы оружие с собой взяли? Начал вести себя как новобранец, что раньше за ним не наблюдалось.
— То есть, вы ничего странного не почувствовали? — уточнил усатый, ненадолго перенявший инициативу у Константина Юрьевича.
— Нет, — чётко ответил Порохов. — Я просто выполнял задачу и не ощущал ничего, что могло бы мне помешать её выполнить. Хотя поведение товарищей показалось странным, но командир группы продолжил нас вести.
— Но что-то же вы итоге помешало, раз вы здесь? — подала голос женщина в строгом костюме, сидящая в первом ряду. Мне она показалась той ещё стервой, по крайней мере тон голоса и хищно подведённые глаза заставляли думать именно так.
Старший сержант Порохов задумался. Его лицо оставалось неизменным, иначе я решил бы, что он смутился или заволновался.
— Мы продолжили приближаться к объекту, несмотря на явные жалобы некоторых участников отряда, — продолжил Порохов.
— То есть, были и другие участники отряда, которые чувствовали себя нормально? — уточнил Константин Юрьевич.
— Боюсь что нет, — ответил Порохов. — Остальные проявили чуть больше стойкости.
Повисла недолгая пауза.
— Товарищ старший сержант, продолжайте, — попросил Кудрин, затем окинул взглядом зал. — Коллеги, обождите с вопросами, дайте сержанту закончить доклад.
— На отметке в сто пятьдесят метров до объекта, рядовой Брасов стал нарушать дисциплину, пытаясь… Он попытался дозвониться до мамы, которую, по его словам, очень обидел при последнем разговоре.
— Насколько я знаю, мобильные телефоны запрещены на заданиях спецназа? — у усатого снова нашлось, что спросить.
— Да, так и есть. Он пытался дозвониться с помощью пистолета, пока… — Порохов снова прервался, опустил глаза и прочистил горло. — Потом просто вышиб себе мозги… Простите. Совершил выстрел себе в голову. А после этого командир… Как бы верно выразиться, перестал контролировать ситуацию. Лейтенант Чехов побежал в лес, будто погнался за кем-то, Рядовой Гришин упал на землю и начал вопить, Сержант Тарасов начал палить из автомата в воздух, а потом… по своим.
— Думаю, можно опустить подробности, — поспешил прервать Порохова Кудрин, я поймал его обеспокоенный взгляд, обежавший наши ряды. Похоже они сами не ожидали от старшего сержанта таких подробностей и откровенности.
Порохов вновь прочистил горло и оглядел зал. Видимо и сам понял что переборщил. Хотя, думаю, его можно понять. У меня от его рассказа до сих пор поджилки трясутся, а он это всё пережил.
— В итоге остались только я и командир отряда капитан Сурилллов. Другие, кто смог выжить, просто разбежались по сторонам, при этом вели себя… Нетипично.
Старший сержант Порохов выпрямился и оглядел зал. Я только сейчас понял, что по мере рассказа он всё сильнее горбился, будто под тяжестью прошедших событий. Но говорить продолжал прежним дежурным тоном, доказывая окружающим и самому себе, что он военный до мозга костей, которого не так-то просто сломить.