Вторжение
Шрифт:
— Это секиры «Север-Юг», тоже традиционное оружие в Хань. Не знаете, где можно такие же сделать? — спрашиваю я, поскольку чувствую себя изрядно задолжавшим сестрам Цин. Настоящие восточные женщины, внимания много не привлекают, авторитетом не давят, украшений и развлечений не требуют, жизнь не усложняют, но когда надо — всегда рядом. Плохо я к ним отношусь, вот что. И главное — не знаю даже, что и делать с этим. Пригласить в кино? Есть тут синематограф, узнавал. Есть правда и более продвинутое развлечение — призрачные грезы, в квартале у шичей практикуют. Церковью это развлечение признано сомнительным и даже запрещенным, но тут ведь как — попробуй нашему народу чего запрети, так он сам туда полезет. Запретный плод… и дальше по тексту. Насколько это уместно вообще? Лан и Лин обычно ни одной эмоции на лице не показывают, все такие покорные и «да, мой господин», но временами прорывается.
— Магические артефакты? Это к шичам в квартал. Есть у меня там один знакомый, он как раз на лезвиях специализируется. — отвечает князь и выдувает дым из трубки: — но продувная бестия. Цену сразу снижай раза в два. Заламывает до потолка и торгуется как продавец ковров на базаре в Стамбуле.
— Ни разу в квартале у шичей не был. — признаюсь я. В этом мире шичей то там, то тут поминают. Живут они отдельными кварталами, как правило — за городом. Но в столице квартал шичей успел обрасти со всех сторон новыми районами, так что находится прямо в городе. Туда постоянно молодежь катается на развлечения вроде «призрачных грез», так что сперва я их с цыганами попутал. В моем мире в этот исторический промежуток времени состоятельные купцы выпив как правило кричали «а поехали к цыганам!» — там и песни и пляски и медведь с кольцом, в нос продетым, и девушки красивые. Однако шичи в этом мире — маги с особыми способностями. Одна из них и есть «призрачные грезы», эдакие коллективные сеансы сна, в которых они показывают чудесные сказки. Говорят некоторые выходить из них не желают. Кроме того, шичи — создатели артефактов. Очень дорогих. Даже простое платье с зачарованием на прочность, несминаемость и чистоту — стоит как автомобиль. Как вы думали, это ж не платье, а артефакт. Всегда чистое, не нужно гладить, ни одной складки и не сносить такое вот платье. Правда из моды выйдет, но это уже дело десятое. Так что, выходит, что шичи — скорее гномы? Или дварфы. Надо бы самому глянуть.
— Обязательно сходите. — кивает князь: — только грезами не увлекайтесь. Молодые люди легко попадаются на этот крючок. Один-два раза в неделю глянуть можно, особенно у мадмуазель Гойи, однако чаще это уже зависимость. Кстати, рекомендую именно ее салон, она в состоянии такое грезы приснить, что ух! — он закручивает свой ус с довольным видом: — сам не видел, но говорят… — глаза Светлейшего Князя прямо-таки замаслились и глядя на него, я понял, что уж кто-кто, а Казимир Голицын бывал у мадмуазель Гойи в салоне и не раз. Старик был на удивление в хорошей форме, всем женщинам вокруг сыпал комплименты и целовал ручки, словом был готов к приключениям в любое время дня и ночи.
— Хорошо, что вы время нашли. — продолжает он: — между откатами у Гули. Меня, честно сказать тоже задело, вот сижу, жду, когда откатит. Старый стал, чего уж тут. Но меня радует, что и Ледяная Княжна и твои жены время нашли к нам приехать. Вериока обрадовалась. Она в своей Европе совсем зачахла, а тут подружки какие-никакие. Все-таки у них с Гулей проблемы одни и те же.
— Ну да. — киваю я. Действительно, проблема у них одна и та же — это сама Ай Гуль. Вот кто всем проблемы доставляет. И надо было ей в Академии так вот разворачиваться по полной? Сейчас из молодых магичек ее поколения — со всеми отношения испорчены. Кого-то она била, кого-то унижала, кого-то просто не замечала, а результат один. Только одна Сашенька ее обожает и то, потому что не училась в Академии. Удивительное дело, насколько человек сам себе все испортить может.
— Они слишком быстро получили силу. И сила оказалась больше них самих. — задумчиво говорит князь: — твоей кузине это здорово в голову ударило. Я так надеялся, что моя внучка, глядя на Гулю вынесет правильные уроки, но… как только та вошла в силу, раскрыла Родовой Дар полностью… эх… —
— Умеют, заразы делать в этой своей Франции, — ворчит он: — Шустовский коньяк и в подметки не годится, одна реклама на каждом шагу. Давеча опять скандал в кафетерии на Пятницкой устроили, подавай им Шустовский… ну да ладно. Выкладывай.
— Прошу прощения?
— Ну не надо такой вид делать, Владимир Григорьевич. В жизни бы Ледяная Княжна ко мне в поместье не явилась бы, вы ж со стороны Лопухиных. Думаю, что Борислав недоволен будет поведением своей дочурки. Оправдываться придется. Гуля, конечно, бунтарка, но против рода обычно не идет. Видел я как она на тебя поглядывала, значит твоя идея. Значит что-то тебе от меня нужно. — говорит князь, наклоняясь вперед и внезапно перейдя на «ты».
— Волконскую. — тут же отвечаю я: — нам нужна… мне нужна Волконская.
— Да на черта она тебе сдалась? — непритворно удивляется Светлейший Князь: — у тебя и так девушек полно, как ты со всеми справляешься?
— Она мне нужна, но не в этом смысле, Казимир Владимирович. Софья Волконская — это могучее оружие. Через сутки откат спадет и у вас и у Гули. Насколько я знаю, Генерала Легиона так и не уничтожили. Дополнительная помощь нам не помешает. А у меня есть мысль, как именно ее использовать.
— Вот как. — задумывается Голицын. Барабанит пальцами по подлокотнику кресла: — нет, тут ты прав, ее можно как оружие рассматривать, вот только неподконтрольна она. Хотя то, что вы из ее Лабиринта выбрались — чудо, не иначе. Обычно изнутри такого пространства выход наружу невозможен. Как это у вас получилось? Да, шучу, я шучу, понимаю, что тайна. Хм. Хорошо, допустим. Вопрос не в этом. Я-то тебе зачем? Да, я могу пару слов замолвить, чтобы условия содержания облегчить, но вытащить из Петропавловки…
— Казимир Владимирович, помнится вы говорили, что с моим уникальным положением в Империи я могу заключать династические браки…
— Да. Признаться меня позабавил этот факт. — закидывает ногу на ногу он: — смотрите, в теории мы можем положить конец этой глупой вражде между родами, достаточно формально заключить брак между вами и представительницами враждующих родов. При этом… — глаза его затуманились и он задумался — на секунду, не более. Потом повернул голову ко мне.
— Так вот что вы задумали, Владимир Григорьевич. — улыбнулся он.
Глава 11
Глава 11
Софья Волконская молчит. Ее и прежде бледная кожа, сейчас едва ли не прозрачная. Я отчетливо вижу синюю жилку у виска. Жилка пульсирует и это единственный признак жизни. Глаза у нее закрыты, руки и ноги заключены в какие-то гротескно большие кандалы, кажутся просто тростинками, стебельками травы, уходящими в сине-зеленый металл.
Рядом со мною стоит Госпожа Надзиратель. К ней нельзя обращаться иначе, у нее нет имени в этих стенах. Ее лицо прикрывает черная вуаль, а ее платье словно дымится тьмой. Просто Госпожа Надзиратель. Я и раньше подозревал что-то в этом духе, подозревал что тюрьма для магов — должна сильно отличаться от обычных тюрем. Кандалы, мрачные стены и решетки на окнах — всего лишь дань традиции и не более. Ведь чтобы удерживать в изоляции от внешнего мира магов высокого уровня недостаточно будет высоких и прочных стен или тяжелых кандалов. Как вообще прикажете удерживать кого-то вроде Светлейшего Князя Голицына, например? Такого никакая темница не удержит. Если Магнето в свое время посадили в тюрьму из пластика, то куда мага Земли заточить прикажете? Или, например Ледяную Княжну? Видел я, на что способна моя кузина, такое ни одна стена не выдержит. Так что лично я подозревал что-то вроде медикаментозной комы… и оказался неправ. Госпожа Надзиратель — маг-менталист высокого ранга, высочайшего. Единственная на всю Империю, да и в других странах таких тоже нет. Все что умеет делать Госпожа Надзиратель — усыплять. И ничего более.
Потому мне слегка непонятен почти суеверный страх, с каким господа столичные маги о Крепости говорят. Да и в саму Крепость меня никто не сопровождает. Ай Гуль меня от этой идеи отговаривала даже, а уж кто-кто, так это она у нас отмороженная на всю голову и готовая навстречу приключениям и опасности в любое время суток. А вот в Крепость заехать по пути домой, с бумагой о выдаче Волконской на поруки — нет. И мне говорит, что не надо самому ехать. Отправим бумагу через канцелярию, говорит она, у дверей подождем. Правда, если официально с такой вот бумагой по всем инстанциям, то и месяц пройти может, а если самому явится с ней — то сразу забрать можно. Такие дела.