Вторжение
Шрифт:
Киран достал дипломат из черного легкого металла и подал его Виктору через окно.
— Он не заперт. Можешь все проверить здесь или когда встретишься со своими людьми. Но уверяю тебя: все, как договаривались. Моя собственность переходит под эгиду твоей убогой канадской корпорации по завершении некоторых формальностей — сегодня в четыре часа пополудни. В шестнадцать ноль-ноль. Видишь, я беру на веру, что ты выполнишь свою часть договора.
— А как насчет последнего условия? — напомнил Виктор.
Киран болезненно улыбнулся.
— Я предупреждал тебя, что мою последнюю
— Ну?
— Моя дочь Шэннон находится в отеле Уайт-Маунтинс… несмотря на мой строжайший запрет. Она рассчитывает, что ты убьешь меня в обмен на ее услуги. Так вот, мне нужно, чтобы ты показал ей документы и компьютерный диск из дипломата. Найдете в отеле компьютер, и пусть она увидит подтверждение нашей сделки. На том же компьютере убедишься в своем доступе к «звездному удару». Но кода ей не открывай. Затем тактично спросишь Шэннон, какую роль она планирует сыграть в ночной операции…
Рука Виктора в перчатке сжалась на металлической ручке дипломата. Ум его был нерушимой крепостью.
— Зачем?
Киран начал было смеяться, но тело его охватили судороги, он застонал сквозь зубы и отчаянно забился под пальто. В раскрытом вороте рубахи Виктор увидел плоское пластмассовое устройство со множеством электродов на проводах, приклеенное к груди старика. Какое-то время Киран беспомощно извивался, пока его пальцы не нащупали кнопку. Он ввел в нервную систему повышенную дозу обезболивания и, переведя дух, откинулся на сиденье.
— Извини, ты что-то спросил?
Лицо Виктора оставалось бесстрастным.
— Не понимаю, зачем вам все это. Хотите, чтобы я подтвердил мою… мой уговор с вашей дочерью? Ведь она только того и ждет.
— Скажи Шэннон, что у нее никогда не было от меня секретов. Скажи, что я всегда знал о двойном экране и имел доступ к ее сердцу. Скажи ей, что она была свободна только в своих фантазиях. Моя маленькая мечтательница! Я горько заблуждался на ее счет, и это едва не стоило мне… моей жизненной цели. К счастью, я нашел иной путь… (Спасибо, Мать, спасибо, дам-нам-там… )
Что это значит, какого черта вы несете, КТО ОНА, чья мать?
— Моя. Я читаю ее молитву. — Киран устало закрыл глаза.
Пошел дождь; на запотевшем лакированном капоте «мерседеса» заплясали жемчужины.
— Иди, — сказал Киран. — Делай, как велено. По реакции Шэннон ты поймешь, в чем моя последняя просьба к тебе. Мать имеет сострадание к моей слабости, избавляет меня от неприятной обязанности. И Шэннон ни к чему, чтобы именно я принес ей последнюю Черноту. Все случится, как предначертано. Дам-нам-там-нам-там-дам-там-дам-нам…
— А код?.. Это он и есть? Молитва?
Глаза Кирана вновь открылись и сверкнули.
Ты сделаешь все как надо с Шэннон?
Виктор медленно кивнул.
— Еще одно… Она вбила себе в голову, что ее дочь Лора — от тебя. В самом конце ты разуверишь ее в этом, чтобы все расставить по местам. Быть может, ты захочешь отобрать Лору у Джерри Трамбле… а возможно, и нет. В отличие
Виктор применил к нему несильное принуждение:
Киран, погодите, не засыпайте. Вы должны сообщить мне код… Доступ к спутниковой связи. Назовите мне его.
Да, да, это фраза без всякой пунктуации: ПОМНИТЕ ОТНЫНЕ БЛАГОСЛОВЕН БУДУ ДЛЯ ВСЕХ ПОКОЛЕНИЙ. Ключ к смерти энергии, к окончательной тьме… Теперь я должен поспать, а нынче вечером проснусь вовремя, чтобы увидеть… все в порядке, Мать, я сделал это, теперь отдохни…
(Умственный образ.) Виктор увидел его в момент, когда Киран провалился в забытье. Большой цветок с черными лепестками и огненной сердцевиной в чреве едва различимой женской фигуры. Но Виктор Ремилард слыхом не слыхал про Кали, поэтому только выругался по-французски, и видение исчезло.
Открыв «мерседес», он поднял окно, снова захлопнул и, заперев дверцу, оставил Кирана О'Коннора спать у грохочущего каскада до тех пор, пока вечером, ровно в 19. 30, не начнется операция.
Шэннон Трамбле посетила демонстрацию Макгрегора открыто, как и все интересующие ее мероприятия конгресса, в полной уверенности, что строгий костюм, большие черепаховые очки и короткий черный парик, скрывающий рыжие волосы, делают ее неузнаваемой. Понятие умственного почерка, личной модели мысли, столь же компрометирующей, как отпечатки пальцев, было ей неведомо, и она заметно вздрогнула, когда кто-то окликнул ее на выходе из демонстрационного зала:
— Эй, Шэн, привет! Как тебе спектакль?
Высокого лысеющего ученого она никогда прежде не видела и, обдав его ледяным взглядом, процедила, быстро пройдя мимо:
— Вы обознались.
Но принуждение заставило ее вернуться и последовать за ним; громко протестовать она не решилась.
— По всему отелю тебя ищу. — На долю секунды аскетически суровое лицо исчезло, и ей предстал совсем другой образ.
Виктор!
Принудительная хватка окрепла до болевого ощущения, и Шэннон застонала.
— Говори вслух, — тихо приказал он. — Ты не умеешь сосредоточиться на интимном модуле.
— Отпусти меня, черт возьми! Чего ты за мной таскаешься?
— Ты должна быть в Кембридже.
Она поправила очки и отвернулась.
— Я имею право быть там, где пожелаю.
— Всюду надо влезть, да? Пусть и нас вычислят вместе с тобой? Не понимаешь, что здесь полно агентов ФБР?
— Они не меня ищут! — огрызнулась она. — А папу и его помощников. Папа три дня назад исчез. Это я вычислила, что он на пути сюда. Заключительный конгресс метапсихологов для него такая блестящая возможность… И для тебя. Разумеется, я должна присутствовать при финальной сцене. — Она вздернула подбородок и торжествующе усмехнулась. — Сыновья Земли — твоя идея? Что они намерены делать — спалить отель? Старое здание — настоящая трутница. Я остановилась в «Лошади и собаке» во Фраконии, так что можешь…