Вторжение
Шрифт:
Сергей видел, как медленно двигался палец, лежащий на спусковом крючке. Он точно знал, что Штильман не успевает, и что в следующую секунду короткие стрелы вонзятся ему в грудь. Это же… дьявол, это же отравленные стрелы! Сергей не понимал, откуда у него такая уверенность, нет, не уверенность а знание, абсолютное знание! Самострел с саморазворачивающейся пружиной, магазин на пятнадцать стрел с ядовитыми наконечниками.
– А-эх!
Это даже нельзя было назвать криком ярости. В хриплом крике выплеснулись запредельный гнев и желание уничтожить, смять, раздавить, вот так, голыми руками, дотянуться
Спецназовец вздрогнул и на мгновение замешкался…
Было такое ощущение, что в голове звонко лопнула какая-то нить, и бьющаяся внутри ярость вырвалась наружу. Ах, вот она, какая, матрица! Тонкие прозрачные волокна, пронизывающие пространство, шевелящиеся, точно живые, похожие на длинных червей. Сергей не успевал даже удивиться произошедшим переменам, да и не до удивления было, другие эмоции полностью завладели его разумом.
И эта кипящая ярость, раздирающий сознание крик гнева, обрушился на противника, разрывая как паутинку нити магической матрицы. Сергей видел, как поднявшийся до неба вихрь материализованной ярости изгибается как змея и раскрывшейся горловиной падает на "спецназовца".
Звук… Впоследствии в памяти Сергея остался именно этот звук. Как будто по столу ударили мокрой тряпкой. "Спецназовец" рухнул на землю. Нет, не "спецназовец", а то, что от него осталось…
Сергей участвовал во множестве сражений, не раз видел смерть, и часто сам находился на волосок от гибели. А сейчас, осознав, что сотворил с этим человеком, спазма скрутила желудок, он согнулся, не в силах противиться боли и почувствовал облегчение только после неудержимого приступа рвоты.
В этот же момент Дигги Мар, огромным прыжком преодолел расстояние до оставшегося противника и нанес чудовищной силы удар в голову, от которого тот покатился по земле, выпустив из рук оружие.
Сергей выпрямился и вытер рукавом рот.
– Дьявол… – он не узнал свой голос, – как скрутило.
Оже отбросил мешок, подошел к сбитому с ног Дигги Маром "спецназовцу" и проверил на горле пульс.
– Живой.
Дигги Мар удовлетворенно кивнул.
– Однако, – в голосе Рыцаря звучало уважение, – ну и удар у вас. Если бы не каска, голова разлетелась как арбуз.
– Это что, – спокойно заметил торговец, – посмотрите туда, – и он кивнул на останки убитого Сергеем человека.
Оже повернулся и побледнел.
– Святая Дева!
Ну, надо же! Сергей не думал, что все произошло совершенно бесшумно. Жутко смотрелось, наверное, со стороны. Стоит человек, и вдруг разваливается на куски, даже… фарш какой-то, черт возьми. Дурнота снова подступила к горлу.
– Между прочим, – заявил подошедший к нему торговец, – ты не мог этого сделать. Никак не мог. Матрица. Даже я был бессилен.
– Лажа твоя матрица, – прохрипел Сергей, – паутина какая-то.
– Паутина? – удивился Мар. – Хотя… если ты так ее видишь…
– Не до этого, потом разберемся. Стрелы отравлены, надо помочь ребятам.
– Ну, это уже позволь мне, – сказал торговец, – боюсь, что пару часов ты будешь не в состоянии шевельнуть пальцем.
И точно, Сергей почувствовал внезапно навалившуюся усталость. Ноги стали ватными, голова закружилась, и страшно
– Противиться этому бесполезно, – голос Дигги Мара звучал где-то далеко, – магические воздействия забирают много сил, очень много. Спи, я позабочусь о ребятах, сделаю, что смогу. Спи.
Сергей закрыл глаза…
– Пошевели рукой.
Ричард приподнял правую руку, и сморщился от боли:
– Ладно, – благожелательно сказал Дигги Мар, – жить будешь. Тебе, парень сказочно повезло.
По виду Ричарда трудно было сказать, что он согласен с утверждением о своей везучести. Плечо, куда вонзились две маленькие стрелки, распухло, почернело и болело так, словно к нему приложили раскаленный прут. Он, болезненно морщась, уселся на заплечный мешок рядом со Штильманом, который с заметным интересом препарировал самострел "спецназовцев".
Сергей никак не мог прийти в себя после сна, больше похожего на алкогольное забытье. Симптомы при пробуждении, кстати, те же – все, что положено при давно забытом состоянии старого доброго похмелья. Дикая боль в правом виске и спазмы в желудке заставляли воспринимать происходящее немного отстраненно.
Ричард со Штильманом расположились прямо на снегу, молодой Мастер держался молодцом, даже улыбался, но было видно, что это стоит ему изрядных усилий. Крааль Орт, похоже, серьезно не пострадал. Стрелки попали ему в лицо, но яд не подействовал на пустынника, а два новых шрама на лице только послужат новым украшение для воина.
Штольц и Оже беседовали с единственным из оставшихся в живых нападавшим. Когда с него сняли шлем, оказалось, что "спецназовец" – чернокожий, типичный представитель негроидной расы. Оказывается, Сергей недооценил своих спутников, оба Рыцаря вполне сносно говорили по-английски, и теперь методично, в точном соответствии с Уложениями по ведению допросов, выуживали из пленника всю возможную информацию. Тот, без шлема и очков выглядел совершенно потерянным и испуганным.
О жестокой схватке напоминал только ряд холмиков, сложенных из снега, в один из них был воткнут небольшой деревянный крест – Петровский, как и все Рыцари, всегда имел при себе две фигурные дощечки, которые, в случае гибели владельца, соединялись в крест и устанавливались на могиле…
Сергей сделал шаг, но покачнулся и едва не упал, его удержал Дигги Мар, ловко подхватив под руку.
– Осторожно! Люди первое время плохо переносят магические эксперименты.
– Магические, – Сергей говорил с трудом, язык онемел и потерял чувствительность, слова приходилось выдавливать из глотки, – не нравится мне это слово, не нравится.
– Ух, уж эти люди, – делано вздохнул торговец, – вы придаете слишком много значения названиям. Какая разница, каким словом назвать явление – магия, или по-другому. Суть от этого не меняется. Тем более, что в вашем языке "магия" – это понятие, наиболее точно описывающее эту сторону реальности. Впрочем, если у тебя есть пожелания, я с удовольствием буду использовать другие названия.