Вуаль для Евы

Джиллиан Алекс

— Где же он. Я его не вижу.

— Мы одно.

Джерри тяжело втянул воздух, покачал головой. Бессмыслица какая-то.

— Расскажешь, когда он впервые поцеловал тебя?

— Он никогда не целовал меня.

— Ты сказала, что он был твоим первым мужчиной.

— Он никогда не целовал меня.

— Где происходили ваши встречи?

— Дома.

— Родители знали, что у тебя роман со взрослым мужчиной, их близким другом?

— У нас не было романа.

— А как назвать сексуальные отношения между двумя людьми?

— Необходимость. Так было нужно.

— И часто было нужно?

— Один единственный раз.

— Ты говорила, вторым мужчиной был тот же, кто и первым.

— Я так сказала?

— Прости, я забыл, что тебе семнадцать. Почему вы расстались, Дезире?

— Мы не можем

расстаться. Он всегда со мной. Мы одно.

— Как его зовут, Дезире?

— Я не знаю.

— Расскажи мне об аварии, Дезире.

— Что ты хочешь знать?

— Что произошло?

— Авария. Родители погибли. А я выжила.

— Ты действительно потеряла память?

— Я ничего не помню.

— А его?

— Кого?

— Друга.

— Дэв и Джо — мои друзья.

— Значит, не помнишь. Что ты можешь сказать о Еве?

— Ева? — голос звучит спокойно, но временно успокоившиеся датчики снова выдают волнение. Руки и плечи Дезире напрягаются, и тело начинает мелко дрожать.

— Нееет. — внезапно кричит она диким голосом, словно ее ножом режут без наркоза. — Я не могу. — аппаратура издает протестующий писк и гаснет, приборы, закрепленные на голове, грудной клетке и запястьях девушки начинают дымиться, а потом просто отскакивают от тела Дезире. Глаза ее распахиваются, и Торнтон в ужасе отступает назад. Зрачки практически отсутствуют, и в глубине светлой радужки виднеются маленькие темные точки, вертикально вытягиваясь и расширяясь, и из них вырываются лучи чистого серебристого света. Лазерные глаза смотрят на Торнтона немигающим взглядом, пронзая его мозг, сжигая, превращая пепел. Он цепенеет, и не слышит, какой переполох происходит в операторской. Силы и разум временно покидают тело великого гипнотизера. Он не может оторваться от жутких сияющих глаз, чувствуя их угрозу и несгибаемую волю. Теперь Джерри в ее власти. И тут тело Дезире неестественно изгибается и обессилено опускается в кресло. Она закрывает глаза и тяжело дышит. Торнтон отказывается верить в реальность происходящего, наблюдая, как кривые черные линии опускаются от правого виска девушки до середины щеки, образуя замысловатый узор.

— Яркий, очень яркий свет. — шепчут губы Дезире. — Я лежу на чем-то жестком. Я ослеплена, я ничего не вижу, в голове пустота, но мне легко. Я чувствую любовь, она пронизывает меня. Она сияет. Живая, бесконечная. Она повсюду. Мир дышит любовью, создан ею и служит только ей. Она — начало. Она — истина. Вы не можете видеть ее. А Ева может. Она — любовь.

— Ты Ева?

— Проект "Ева" активирован….
– произносит девушка, голова ее откидывается назад. Она без сознания. Торнтон в шоке.

— Мы нашли ее. — хрипло говорит он, оборачиваясь к операторской.

Они больше не вводят мне странные витаминные инъекции, но я подозреваю, что витаминами в шприце даже и не пахло. Скорее всего, вместо них использовали психотропные вещества или даже наркотики, чтобы снизить мою сопротивляемость при гипнозе. Как иначе объяснить происходящее? Я не знаю, сколько прошло дней, мое сознание постоянно уплывает, каждое движение сопровождается жутким головокружением и приступами тошноты. Наверно, мое критическое состояние заставило безумного Джерри приостановить эксперимент. Я уже ничему не удивляюсь. Торнтон — сумасшедший, сдвинутый, чокнутый докторишка. И все его действия только подтверждают мои догадки.

Они держат меня в белой комнате. Я лежу на жесткой кушетке, или операционном столе, одетая в тонкую больничную рубашку. Я не помню, как попала сюда, но в краткие минуты, когда способность мыслить здраво возвращается, я вижу вокруг себя пластиковые стены, высокий потолок, с которого льется яркий свет, огромное количество медицинского оборудования, людей в белых комбинезонах и марлевых повязках. У них совершенно пустые ничего не выражающие глаза. Словно они запрограммированные роботы, а не разумные существа со своими мыслями и эмоциями. Со мной не разговаривают, постоянно колют иголками, подключают то к одному аппарату, то к другому, сверяют данные, переговариваются на незнакомых мне терминах. Не нужно быть гением, чтобы уловить суть происходящего. Торнтон и его команда ставят на мне какие-то опыты, зачем иначе бесконечные тестирования и анализы крови? А самое ужасное состоит

в том, что я обессилена настолько, что не могу сопротивляться. Мне вводят успокоительное и снотворное, и большую часть времени я провожу в бессознательном состоянии, пока шайка эскулапов изощряется над моим слабым телом. Иногда я просыпаюсь от холода. Я хочу остановить их, закричать, но даже на это у меня не осталось сил. Неужели так все и кончится? Я умру тут, в холодной жуткой комнате с белыми стенами, во имя сдвинутого светила психологии — Джерри Торнтона.

Временами мне кажется, что я на самом деле дома, и все, что происходит вокруг меня — дурной сон, иллюзии больного воображения, затянувши меня так глубоко, что выбраться нет ни одного шанса. Я хватаюсь за жизнь из последних сил, и раз за разом пытаюсь воскресить в памяти вереницу событий, которые привели меня в белую комнату. Это единственная возможность — не сойти с ума, не потерять себя, не лишиться сознания. Я проклинаю тот день, когда в пьяном угаре поспорила с Дэвидом и Джонни на тысячу баксов, что позвоню с шоу "Гипноз" и запишусь на кастинг. Я проклинаю собственную глупость. И совершенно не думаю о деньгах. Жажда легкой наживы привела меня сюда, легкомысленность в принятии решений и наивная вера в порядочность людей, и мифическую силу юридических обязательств. Заключенный со студией контракт вряд ли поможет в сложившихся обстоятельств. Я попала в руки фанатиков, и им плевать на законы. Они все обо мне знают. Я одинока, бедна, не имею связей. Меня никто не будет искать. Была когда-то Дезире Аманда Вильмонт — красивая белокурая девушка, обожающая все розовое и блестящее, а теперь ее нет. Может быть, Дэвид Берг или Джонатан Престон несколько раз наберут номер пропавшей подружки, или даже наведаются ко мне домой. Так же поступит и Мелисса Гордон — менеджер по кадрам в "Технолоджи Бест", когда в назначенный день я не выйду на работу. Но никто из них не пойдет в полицию и не объявит о моем исчезновении. Мало ли куда подалась молодая легкомысленная девушка. И что за опилки в голове у этой блондинки? Никакой ответственности! Да, именно так и будут рассуждать все, кто знали меня или думали, что знали. Им невдомек, что я в опасности, и пока они злословят на мой счет, я здесь — медленно умираю.

С шприцом в руке ко мне подходит невысокая женская фигура в нелепом облачении. Космонавты хреновы. Поработители свободной воли. Зачем я им понадобилась? Какой смысл во всех проводимых надо мной манипуляциях? И подвергались ли другие участницы подобному обращению? Живы ли они?

Я смотрю в лицо женщины, склонившееся надо мной. Она делает свое черное дело, но я не чувствую боли. Ничего не чувствую. И внезапно узнаю раскосые глаза над маской.

— Сунн, что происходит? — едва шевеля губами, прохрипела я. Но на лице азиатки полнейшее равнодушие. Она словно не слышит меня.

И тут появляется великий и ужасный. Джерри Торнтон собственной персоной. Маленький толстенький лысеющий псих, возомнивший себя гением. Его свита исчезает в мгновения ока. Мы остаемся вдвоем. Я слышу, как пищат приборы. Это мое сердцебиение дало сбой.

— Не надо бояться, Дезире. — этот говнюк еще смеет ласково улыбаться мне. — Я пришел поговорить с тобой. Ты достаточно отдыхала. Теперь можно продолжить сеанс.

Серьезно? Я отдыхала? Это так называется? Он, что, издевается надо мной? Или просто больной? Говорить не могу, и поэтому вкладываю в свой взгляд всю силу испытываемой к нему ненависти. И самое странное во всем этом то, что я не боюсь. Мое сердце бьется сильнее, но не от страха перед Торнтоном и его изощренных методов. Я просто знаю, что не должна быть здесь. И этот человек — мой враг, он хочет причинить мне боль. Разрушить меня, но сначала разобрать на атомы.

— Смотри мне в глаза, Дезире. — бархатистым голосочком произносит Торнтон. И, что удивительно, я послушно выполняю его просьбу. В мысли проникает холод и растекается, парализуя сознание. — Ты очень устала, и очень хочешь спать. Ты расслаблена. Боли нет, мыслей нет. Ты спокойна. Веки тяжелеют, ты медленно проваливаешься в сон. Ты слышишь только мой голос и веришь мне. Я хочу помочь. Я твой друг, Дезире. Мне можно рассказать все….

— Дезире, тебе восемь лет. Ты дома. В безопасности. Родители рядом, они помогают тебе делать уроки. Кто обычно проверяет твое домашнее задание?