Вуаль для Евы

Джиллиан Алекс

Р.Д. Лэнг.

Манхеттен. 2012 год.

— Дезире, ты слышишь меня? — Адам Блейк склонился ко мне, пытаясь поднять на ноги. И ему это почти удалось. Зрение возвращалось медленно. Неясными образами, проблесками, мелькающими огнями. Сколько времени он стоял так, держа меня за плечи? Неужели всего несколько минут… достаточно, чтобы прожить годы. Годы своего утраченного прошлого. Ошибки, разочарования, радость, смех, смерть, любовь и боль…. Так много, много всего. Душа разрывалась на части, пытаясь вместить бесконечное противоречивое множество чувств. Я знаю, почему

я ЭТО сделала. Иначе не смогла бы… выжить и стать такой сильной и близкой к Истине. Истине, которая всегда где-то рядом, как в известном телесериале, который я не смотрела. Слезы все текли и текли по лицу, и туман никак не хотел рассеиваться. Я должна, должна оплакать… всех, кого потеряла. Так давно, а кажется, что только что. Оплакать себя, прежнюю, слабую, импульсивную. Смириться с чувством вины и признать поражение. Родители погибли из-за меня. Только я…. Я не справилась. Но я была так молода.

Адам был прав. Он мешал мне. Заслонял собой солнце, небо и звезды. Заслонял дары Вселенной. Я забыла, зачем пришла…. Моя любовь, эгоистическая, слепая разрушила все, к чему мы шли. Моя любовь убила его и моих родителей. И я сделала единственное, что могло изменить… нет, не изменить, но поправить. Забыть все. Начать сначала. Не Адам Блейк стер мою память. Это сделала я сама.

— Ты живой… живой. — я снова сползла к его ногам и присев на корточки, обхватила себя руками. Полуслепая, дрожащая, пропитанная его кровью и своими слезами. И все же теперь я не боялась. Я стала сильнее.

Адам присел рядом со мной. Его руки на моих волосах, осторожно убирают влажные локоны с заплаканного лица. Я не смею смотреть на него. Не могу. Это больно. Я теряла его дважды. Больше не хочу.

— Дез, посмотри на меня. Посмотри. — мягко попросил он, поднимая мое лицо за подбородок. Я открыла глаза, узнавая родные черты. Есть то, что невозможно забыть. Любовь действительно похожа на химическую реакцию. И каждый раз формула действует, даже если декорации меняются.

— Ты не остановил. — прошептала я.

— Я хотел, но ты не позволила. Пришло время все вспомнить, Дез. — Адам ласково провел пальцами по моим щекам. — Ты как?

— Просто разбита. — призналась я хриплым надтреснутым голосом. — Мне так жаль. Я… Господи, твоя рана.

Как я могла забыть, что Адам страдает от сильной боли и едва держится на ногах? Эгоистичная идиотка. Я приложила ладони к его груди, горячей и липкой от крови. Он накрыл мои ладони своими.

— Со мной все будет в порядке. — сказал он, но бледный цвет лица и мученическое выражение глаза говорили об обратном. — Мои ткани регенерируют быстрее. Я не умру. Завтра будет гораздо легче. Ни о чем не спрашивай. Просто поверь.

— А где мы? Нас не найдут? — я быстро огляделась по сторонам. Адам отрицательно покачал головой.

— Нет. Как тогда в горах, мы в безопасности. Энергетический вакуум. Таких мест мало, но я нашел несколько и… — он через силу улыбнулась. — Обустроился. Раньше не говорил тебе. Ты точно уговорила бы меня остаться здесь навсегда.

— Да. — я улыбнулась сквозь слезы. Я смотрела на него во все глаза, не упуская ни единой черточки. Не изменился. Совсем. Красивый, сильный, уверенный и спокойный. Как всегда. Контролирует все. Мой Хранитель.

— Я очень устал, Дез. Очень сильно устал. Пожалуйста, давай поговорим завтра. Я отвечу на все вопросы.

Я

согласно кивнула и заметила, что Адам постоянно прикасается ко мне. Сейчас его пальцы нежно обхватывали мою шею и затылок. Осознанны или его действия? Или из-за боли он плохо контролирует себя? Как он жил эти годы? Ни разу, ни словом, ни взглядом не выдал, как много мы значим друг для друга. И снова сердце захлебнулось от боли. Я страдала за нас обоих. Пока я пребывала в беспамятстве, развлекалась с друзьями, болталась по клубам и бутикам, Адам существовал в аду, не переставая следовать избранному пути, но уже в одиночестве. Как же слаба была моя любовь, раз пять лет назад мы не смогли достичь и десятой доли того, что способные сделать сейчас.

Я знаю, что сейчас не время задавать вопросы. Я вынуждена его отпустить.

— Спальня на втором этаже. Первая дверь направо. — сообщил Адам сдавленным голосом, пытаясь подняться на ноги. Я протянула руку, и он с вымученной улыбкой оперся на меня. — Там есть душевая и туалет. И все необходимое. Мне нужно исчезнуть на пару часов. Привести себя в порядок.

— В лабораторию? — спросила я, глядя на наши переплетенные пальцы. Было очень сложно расцепить руки. Словно не виделись тысячу лет. Я не знала, как вести себя правильно. После всего, что натворила.

— Да. Я недолго. Не жди меня. Ложись спать. На первом этаже есть кухня. Может, найдешь что-нибудь съедобное. Я постараюсь не задерживаться.

— Мне с тобой нельзя? — ни на что не надеясь, спросила я. Он с сожалением выпустил мои пальцы из ладони.

— Ты сейчас полна чувств, тебе необходимо успокоиться. Есть вещи, которые никто не должен знать, кроме нас двоих.

— Да, я понимаю. Пожалуйста, возвращайся скорее.

Я видела, как он растворился в воздухе. Я сама много раз делала так же. Я многое теперь понимала и интерпретировала иначе. Тысячи кусочков мозаики, наконец, сложились в единую картину. Не хватало нескольких фрагментов, но это ерунда. Я все наверстаю. Только исправить ничего уже не смогу.

Я запретила себе думать. Сложно. Тяжело. Дышать по счету. На раз-два. Чтобы не забыть. Механические движения. Душ, кровать. Розовый заяц на подушке. Здесь. Он был здесь все это время. Нет. Не думать.

Спать.

Я знаю, почему так полюбила розовый цвет. Он был у меня в крови. Как и Адам Блейк.

Я проснулась, почувствовав на теле горячие нежные руки. Кровать прогнулась под его тяжестью. Он развернул меня к себе. Склонился к губам. Отбросил в сторону зайца, которого я обнимала. Это не сон. В ноздри врывается его запах, мужской, знакомый с примесью аромата геля для душа со специфическими нотками лекарств. Грудь перевязана белой плотной повязкой, но Адам не скован в движениях. В комнате темно, но мы видим иначе. Как кошки. Глаза в глаза. Ни слова. Дыхание замирает, пока мы целуем друг друга.

На мне нет одежды, я ждала его. Знала, что так будет. На Адаме только повязка. Кожа к коже, одна душа на двоих, одно сердце. Мы никогда не любили друг друга так… самозабвенно, искушенно, яростно. Без преград, ограничений, сомнений и стыда. Вздохи, крики и рычание. Его и мое. Одно целое. Как и должно было быть. Всегда.

— Ты изменился. — шепчу я, вдыхая жар наших затухающих тел. Пот, страсть и секс. Мы на задворках мира. И все же ничем не отличаемся от других. В самом главном. Любви друг к другу.